Новости › Культура › К новой акустике Большого театра нужно приспосабливаться

29 июля 2012 г. (23:10)

Большой театр завершил свой сезон - первый после масштабной реконструкции и реставрации исторического здания.

Уходящий 236 сезон стал знаковым и очень важным для Большого театра. После шестилетнего перерыва, связанного с реконструкцией и реставрацией, труппа, наконец, вернулась на историческую сцену, где были показаны громкие постановки сезона - оперы «Руслан и Людмила» и «Кавалер Розы», балеты «Спящая красавица» и «Драгоценности».

О том, как завершился первый сезон на исторической сцене и каковы планы театра на будущий творческий год, в студии радио «Вести ФМ» рассказал музыкальный руководитель Большого театра, дирижер Василий Синайский. Беседу провела культурный обозреватель Анна Кочарова.

Кочарова: Добрый день. В студии Анна Кочарова. И у нас сегодня в гостях музыкальный руководитель Большого театра и дирижер Василий Серафимович Синайский. Добрый день.

Синайский: Здравствуйте.

Кочарова: Я приветствую вас. И вы ушли на каникулы, театр закрыл свой сезон, и это был первый сезон после грандиозной реконструкции, первый сезон на этой обновленной, отреставрированной и отремонтированной сцене. И мы все, конечно, с замиранием сердца, так сказать, следили и за ремонтом, и за открытием. Вот по итогам сезона какие у вас впечатления все-таки от зала, от сцены и от всего обновления, которое было сделано?

Синайский: То, что касается чисто такого физического момента, как это было сделано, мы, в общем, весьма довольны, потому что пока особенно ничего еще не отваливается. Хотя мы не смогли, конечно, довести и, в частности, вот акустику (то, что уже непосредственно ко мне имеет отношение) до полной кондиции.

Кочарова: А что это значит - «до полной кондиции»?

Синайский: Дело в том, что, вы знаете, ведь акустика зависит от многих факторов. И ведь иногда правильно повернутый щит или какой-то задник повешенный, или расположение декораций - всё это очень сильно влияет. Поэтому тут еще доводится до кондиции, и я думаю, что еще пару лет мы будем все-таки приспосабливаться.

Кочарова: То есть все-таки сейчас это не та идеальная акустика, которая может быть через пару лет?

Синайский: По моему мнению, отнюдь еще не та. И главное, что это было всегда. И на сцене Большого театра были точки более удачные, так сказать, и менее удачные. И народные артисты тех времен знали это и буквально мелом себе расчерчивали точку, с которой они пели и замечательно звучали. Наша молодежь сейчас, конечно, тоже осваивается, ищет свои удачные точки. Но дело в том, что теперь более сложная режиссура, поэтому нужно уметь петь и лежа, и стоя, и будучи в подвешенном состоянии.

Кочарова: Ну да, просто статики уже нету практически на сцене.

Синайский: Нет, конечно, уже этого нет. Хотя вот последняя наша премьера, я имею в виду оперу Чайковского «Чародейка», более статичная, чем, предположим, «Руслан и Людмила», с которой мы начали этот сезона. Но в общем, я считаю, что надо приспосабливаться. Я бы не сказал, что акустика стала лучше или хуже. Наверное, она в чем-то стала лучше, просто потому, что более удобно, так сказать, многое, но еще не все.

Кочарова: А вот эта вот чудесная машинерия, о которой нам говорили, там и разные покрытия и для балета, и для оперы, и какие-то удивительные такие устройства для подачи декораций, в общем, для смены декорации, вот это всё используется уже сейчас?

Синайский: Я думаю, что все те, кто любит театр, любит и оперу, и балет, конечно, это будут постепенно видеть. Потому что ведь машинерия не работает всегда одновременно, вот так в один спектакль нужно впихивать все. Но она еще тоже, я имею в виду такая часть, как компьютеры и прочее, осваивается. И даже немцы, которые это монтировали, до сих пор еще, так сказать, часто путаются.

Кочарова: А это у вас немецкие, кстати, все технологии?

Синайский: Конечно, всё, и в том числе даже дирижерский пульт у нас немецкий, и он, так сказать, по-всякому двигается.

Кочарова: Да?!

Синайский: Но еще кое-что отказывает иногда. Вдруг вот свет может выключиться, вот как было у дирижера в конце спектакля, за 15 минут до конца вдруг совершенно вырубился свет. У меня, слава богу, этого не было. Но все постепенно, так сказать, я повторяю, осваивается. Кроме того, эта машинерея, она, ну как вам сказать, не должна одновременно действовать, я повторяю, и в горизонтальном плане, и в вертикальном, и везде, она должна постепенно включаться. Поэтому мы вот этим и занимаемся, в общем.

Кочарова: Но вы как-то уже успели этим насладиться - всеми вот этими преимуществами нового театра?

Синайский: Я пока могу сказать, что, глядя вот со сцены, когда, предположим, я потом выхожу кланяться уже на зал и прислушиваюсь к аплодисментам, а я тоже подхожу к этому несколько меркантильно, мне интересно, вот как звучат аплодисменты...

Кочарова: А как они звучат?

Синайский: Аплодисменты же могут быть очень вялые, так сказать, малозвучные, а могут быть очень живые и активные, и прочее. Это же тоже живое дело, это зал с нами, так сказать, играет наоборот. Так вот, я могу сказать, что очень по-другому теперь звучит то, что я помню вот 20 лет тому назад, когда я был первый раз в театре. Аплодисменты показывают, что все-таки зал замечательный. И в частности, оперу Рихарда Штрауса, которой я уже непосредственно дирижирую, «Кавалер Розы» принимают очень хорошо, все время публика встает и стоя аплодирует.