Экс-президент «Ротора», один из самых могущественных людей российского футбола 90-х, похож на отставного штабс-капитана, встречающего старость в имении. Тургеневский персонаж.
Угощает московских гостей самодельным квасом. Смотрит в глаза:
- Ну что, колючий?
- Колючий, - киваем мы.
Через полчаса понимаем: до старости 62-летнему Горюнову далеко. Планы грандиозны. Мы ходим за ним следом по бывшей базе «Ротора». Раньше здесь было людно. Сейчас гуляет ветер с Волги.
- Мечтаю открыть интернат на 120 детишек. Никакой прибыли с этого не будет, бизнес у меня другой. Просто хочу, чтоб на базе вновь закипела футбольная жизнь. А вот там, - Горюнов указывает в сторону здания, - когда-то начали копать котлован под фундамент. Вдруг шум-гам: «Что-то нашли, экскаваторщик сбежал...»
- Что было?
- Бомба. Прямо под ковшом. Вызвали саперов, милицию. Те говорят - надо ее чем-то облить, растворить, засыпать. И лет через двадцать спокойно копайте. Загрустил я, безусловно. Тут прапорщик шепчет: «Я болельщик, за "Ротор" на всё готов. Народ разъедется, увезем бомбу». Подогнал 131-й ЗИЛ, краном в песочек уложил - и где-то за городом взорвал. На месте базы были тяжелейшие бои. Видите - вон остров Людникова. Если б немцы в этом месте перешли на другой берег Волги, дорога на Урал и к бакинской нефти была открыта. Около базы официально похоронены 700 человек. На деле - гораздо больше. На этом месте полегла почти вся 138-я дивизия.
- Удивительно, что одной бомбой дело ограничилось во время стройки.
- Не ограничилось. Бульдозерист поле равнял. И как посыпались мины с гранатами!
- Тоже сбежал?
- Снова вызвали милицию - а у них прежний рецепт: залить, растворить, копать через двадцать лет. Но у бульдозериста было другое мнение. Опять сел за рычаги. Чуть проехал - гранаты под ним начали рваться. Трактор тяжеленный, ему хоть бы что. Осколки летят. Начальство с милицией залегли по кустам. Но там не только ручные гранаты могли оказаться - противотанковая мина тоже. Всем туго пришлось бы.
- Не попалась?
- Нет. Укатывал бульдозером до вечера, пока солярка не кончилась. Продрал до синей глины, где никаких окопов. Ящик шампанского ему подарил, сгущенку для детей. И отпуск на неделю.
* * *
- У Червиченко на офисе до сих пор спартаковские ромбы, и срезать их Андрей Владимирович не спешит. У вас - кругом эмблемы «Ротора», над крышей бело-голубой флаг...
- Ребята, я тридцать лет отдал волгоградскому футболу! У меня были приглашения из разных клубов, но больше нигде себя не представляю. Вы мозги мои по стенке размажьте - все равно кровью будет написано «Ротор». Я как президент клуба носил темно-синий костюм с эмблемой, а вон у меня висит белый, парадный. Тоже с надписью «Ротор». Жене сказал - в нем похоронишь.
- В Волгограде за вами сохранилась лишь бывшая база команды?
- Да. Остальное отобрали. Поэтому бизнес у меня сейчас в одной из соседних областей, там ко мне уважение и понимание. Здесь был колхоз - нагло отняли.
- Как получилось?
- Оформил все на председателя колхоза. Потом он умирает, а вдова говорит: «Это мое».
- Базу отобрать могли?
- Вполне. Умный человек в Москве мне сказал: «Когда есть, что отнять, всегда существует соблазн это сделать». Но я кучу проверок прошел. Не коноплю же выращиваю, и не винный заводик открыл.
- Живете вы скромно, прямо на базе. Ездите на «Волге».
- Всё так. Что бы о Горюнове ни сочиняли - на первом месте для меня всегда была команда. Я мог заработать на жизнь, никто знать не знал бы - но видите, не заработал. Зато футболисты получали дикие подъемные, исключительно долларами. В «Спартаке» таких зарплат не было!
- Серьезно?
- Конечно. Нашего игрока пригласили в «Спартак». Рассказали, какие премиальные. Он усмехнулся: «В Волгограде за один матч платят, как у вас за пять». И вернулся. Недавно Есипова встретил - так он от «Ротора», оказывается, четыре квартиры получил. А я и не помню.
Сам я долго жил в двухкомнатной. Как-то Колосков прилетел. Губернатор его принял, затем говорит: «Поехали к тебе домой». На пороге огляделся: «Я тебя уважать перестану. Известный человек в стране, у тебя иностранные делегации бывают. Они любят, когда дома встречают. А ты так живешь?»
- И появилась у вас квартира?
- Это особая история. Приготовили для меня отличную, четырехкомнатную. Жена скарб по чемоданам рассовала, собралась переезжать. А у нашего Володи Геращенко третий ребенок родился. Чувствую - захандрил, на Днепропетровск посматривает, а там ему готовы дать что попросит. Очень мне этого защитника не хотелось терять.
- И что?
- Отдал ему ключи от собственной квартиры: «Заселяйся».
- Одобрили вас дома?
- Купил бутылку шампанского, цветы. Захожу. Жена потом рассказывала: «Я сразу почувствовала недоброе. С чего такая красота?» Сели на кухне, выпили по бокалу. Наконец решился: «Я Геращенко квартиру отдал». Заголосила. Расплакалась.
- Когда-то «Ротор» катался на автобусе с портретом Веретенникова на борту. Где он нынче?
- По городу ездит. Портрет счистили.
- Сам Веретенников в недавнем интервью о вас отозвался жестко: «Распад "Ротора" произошел из-за Горюнова. У него довольно своеобразный характер. Решал какие-то свои задачи».
- Все мои задачи - перед вами. Скрывать нечего. Я хотя человек и колючий, но доверчивый. Тяжело с людьми расстаюсь. Кому-то доверился - и получил нож между лопаток. Но всем сейчас желаю добра. Благородства, удачи. Жадному желаю, чтоб у него было столько денег - день и ночь считал - и до меня ему дела не было.
Одна из главных моих ошибок - прохладно мы отнеслись к губернаторским выборам Шабунина в 1996-м. Не сомневались, что он уже выиграл. А к ночи посыпались голоса из дальних сел - против, против, против... Останься Иван Петрович, сегодня все было бы по-другому.
- Приблизительно - сколько собственных денег вы оставили в футболе?
- 50 миллионов долларов, не меньше. В Госдуме ко мне как-то подошел Иван Саввиди: «Слушай, а где бабки в футболе? Я даю, даю - а оттуда ничего». Оттуда, отвечаю, и не жди. Бесполезно. Он изменился в лице: «Так зачем мне это надо? Я вкладываюсь, эти проигрывают, а мне с трибуны орут: "Саввиди - ..." За что?!»
- У вас же помимо колхоза был и свой самолет.
- Як-42. Тоже отобрали. Это теперь понимаю, что везде надо фамилию «Горюнов» писать - а тогда по дури все регистрировал на клуб. Чего только не дарил людям...
- А вам - самый интересный подарок?
- Я день рождения обычно в Калмыкии справлял. Илюмжинов говорит - дарю жеребца. Ну и славно, я забыл о нем. Вскоре в Волгограде секретарша заходит: «К вам ребята из Калмыкии, коня привели». Рыжий, весь трясется, пламя из ноздрей. Поставили его в гараж, больше некуда. Так он шоферюг одолевал.
Все новости региона
