Знаменитая актриса - «МК»: «Надежда - вещь великая, но мы все ее заложники»
Жюльетт Бинош идет по Авиньону. Она идет из тюрьмы. Спокойно, впрочем, как и всегда. Встреча с преступным миром состоялась, и вид этих людей поразил ее. Она им читала письма. Так и живет звезда французского кино в Авиньоне: от Папского дворца до местной тюрьмы - один шаг. Почти буквально. С подробностями с крупнейшего европейского театрального фестиваля - обозреватель «МК».
В ночь в субботу на воскресенье Авиньон был похож на улей, гудящую линию электропередачи и Ходынку одновременно. Все ж таки национальный праздник. 14 июля, День взятия Бастилии парижскими коммунарами. Праздник проходит без избранных и випов с отдельным входом и проездом. Для машин, чьими бы они ни были, перекрыта главная улица города - Республики, - и по ней людские ручейки сначала стекаются на площадь Часов, чтобы уже потом выплеснуться на площадь перед Папским дворцом. Места здесь занимать не надо, все стоят, задрав головы, - стены домов по периметру площади стали огромными экранами, на которых - основатель фестиваля Жан Виллард и специальный видеопроект в честь него, сделанный французскими известными артистами. Если бы не этот умница и талантище театрального мира, основавший фестиваль в 1946 году, не видать миру мощного форума как своих ушей. А мне не сидеть с Жюльетт Бинош в уличной кафешке за бывшей папской резиденцией.
Жюльетт... Она прекрасна, звездой в Авиньоне не ходит. Скромно сидит в своем сереньком шелковом платьице, прикрывшись таким же серым пиджачком по причине порывистого ветра. Темные волосы убраны назад, но не гладко - волосы у нее пышные. Кофе пьет, внимательно смотрит и даже темных очков не надевает. Несколько дней назад в этом самом дворце на 5 тысяч человек она делала читку по роману «De A a X», что переводится как «А для Х». Письма фармацевта Аиды к заключенному террористу Ксавье, сочиненные знаменитым английским писателем Джоном Бергером, живущим во Франции. Инсценировал роман другая английская знаменитость - Саймон МакБерни.
Эта троица и сошлась на сцене Папского дворца, но основная нагрузка легла на мадам Бинош. На огромной сцене не было никаких декораций и технических приспособлений, на которые можно было бы опереться актрисе, - только собственный голос, красивый, сильный, завораживающий. Зал слушал ее не шелохнувшись. А сейчас она сидит передо мной и совсем тихим голосом отвечает на вопросы.
- Лектюр (то есть читки. -
М. Р.) - это мой первый опыт, до этого я не имела практики публичного чтения. А для актрисы это всегда двойной вызов.
-
Простите, Жюльетт, почему вызов и кому?
- Себе прежде всего. Ведь то, что делается при чтении голосом, - это только верхушка айсберга. Здесь главное - соединить телесное с духовным. Вот почему я говорю о карнации.
- Вы имеете в виду реинкарнацию?
- Нет, именно карнацию, то есть воплощение. Это музыканты хорошо понимают: они умеют играть ту или иную музыку, но должны найти внутри себя необходимость играть именно эту музыку. Мне было труднее, мне надо было отречься от Фрекен Жюли, которую я сыграла в театре «Одеон». Но, с другой стороны, я люблю эксперимент. Я вот танцевала в балете у Акрамхана.
- После читок во дворце вам предложили то же самое сделать в тюрьме. Почему вы согласились?
- Тюрьма - это тоже первый мой опыт. Что вы, я не могла отказаться, это очень важно было сделать. Там находятся люди... Они ведь в разлуке. И чужие письма (тем более вымышленные) надо было читать так, как будто они именно этим реальным людям адресованы. Тем более что письма эти писала влюбленная женщина.
- А вы сами любите писать письма?
- Пишу, только электронные, увы, по делам.
Она, а также находившиеся рядом с нами Джон Берген и его супруга Нелли, смеясь, рассказывают, как их встретили в тюрьме, - из 700 заключенных в специальном зале было 50 человек. Что удивило, хорошо выглядели: в спортивной одежде, без следов депрессии. И один из них, тот, что помоложе, даже пробился к Жюльетт Бинош и объявил на всю аудиторию: «К нам пришла настоящая звезда». И тут же выхватил фотоаппарат и картинно произнес: «Снимайте нас». Фотосессии со звездой, конечно, не было, сразу перешли к чтению, а потом была дискуссия.
- Знаете, они очень внимательно слушали, потом долго говорили, и я поняла: надежда - вещь великая, но мы все ее заложники.
- В России вас больше знают как киноактрису, ваши потрясающие фильмы. Вы в театре много работаете?
- Достаточно. Я играла в «Чайке» Чехова, в Пиранделло, танцевала (но я это уже говорила). Вот выпустила «Фрекен Жюли» в «Одеоне».
Жюльет Бинош извиняется - у нее встреча. Уходит. А на кафе в буквальном смысле налетает какая-то сцена не то из Мольера, не то из Шекспира - с боем на шпагах и криками - в исполнении молодых людей в костюмах соответствующей эпохи. «Живая реклама» спектакля работает между столиками пять минут, за это время успевает сунуть всем приглашения на представление и уносится на соседнюю улицу. В Авиньоне можно не тратиться на билеты, а совершенно бесплатно наслаждаться театром целый день: только в неофициальной программе - OFF - 1050 представлений.
Кстати, Авиньон не признает (так заведено с самого начала) никакого модного прикида на публике. Напротив, все крайне демократично и даже слишком. Вот вчера встретила на улице двух молодых людей, которые шли и любезно разговаривали друг с другом под белым солнцезащитным зонтом: оба, несмотря на жару, были в дорогих строгих пиджаках, белых рубашках, а из нижнего белья на них были только трусы, типа плавки. Но тоже дорогие и черные.
И все же, несмотря на отсутствие дресс-кода, каждый год на фестивале есть что-то модное. На этот раз такие две вещицы - бесполая соломенная шляпа пирожком с короткими полями и песня итальянских партизан «Белла чао». Где ее только не поют и в любом составе - просто неофициальный гимн фестиваля. Официального нет - есть только звуки средневековой трубы, которая вместо привычных звонков обозначает начало представлений.
В официальной программе - INN - лидером остается пока «Мастер и Маргарита» театра «Комплисите» в постановке Саймона МакБерни («МК» писал об этом в субботу). Завораживающее, хотя и камерное по масштабу зрелище предложил французский режиссер, хореограф и художник венгерского происхождения Джозеф Надж - «ATEM le soufflé». Другой лидер современной хореографии - Сиди Ларби Шеркауи - в карьере де Бульбон, что километрах в десяти от города, сыграл свою последнюю премьеру PUZ/ZLE. На этот раз и как никогда в Авиньоне много экспериментов с видео. Так что можно заглянуть в завтрашний день театра и восхититься или ужаснуться насчет его дальнейшей судьбы.
Марина Райкина, Авиньон
