Новости › Общество › Наталья Нарышкина: Не вижу причин не бороться за клад

12 апреля 2012 г. (10:39)

«Нам не надо ничего, кроме личных вещей. Конечно, есть люди, которые нашли клад, есть Россия, но есть еще и две Натали, которые являются прямыми потомками семьи Нарышкиных», - заявила в интервью газете ВЗГЛЯД 84-летняя Натали Нарышкина, проживающая в Париже, комментируя свое намерение бороться за клад, чтобы разделить его пополам с племянницей.

Источник в администрации президента России в среду сообщил о намерениях государства передать клад Нарышкиных в Константиновский дворец в Стрельне. Сейчас над находкой работают эксперты.

Как сообщала газета ВЗГЛЯД, в конце марта в петербургском особняке XVIII века - доме Трубецкого (Нарышкиных) - между перекрытиями первого и второго этажей дворового флигеля обнаружили небольшое замурованное помещение, не обозначенное на планах дома. В нем находились десятки мешков с тысячами предметов, в частности, с серебряной посудой, украшенной гербами Нарышкиных. Артефакты прекрасно сохранились. Они были завернуты в бумагу и газеты, датированные мартом, июнем и сентябрем 1917 года - вероятно, хозяева покинули дом в период между февральской и октябрьской революциями.

О претензиях на клад уже заявил петербургский адвокат по фамилии Федоров-Нарышкин, который также причислил к своим родственникам спикера Госдумы Сергея Нарышкина. Но сам председатель нижней палаты парламента заверил, что не имеет прямого отношения ни к дворянскому роду, ни, соответственно, к найденным сокровищам.

Между тем существует прямая наследница сокровищ, проживающая в Париже, - Натали Нарышкина, которая намерена вернуть фамильные ценности себе и потомкам владельца особняка. Г-жа Нарышкина поделилась с газетой ВЗГЛЯД своим видением ситуации и рассказала историю семьи.

ВЗГЛЯД: Наталья Львовна, расскажите, пожалуйста, кем вы приходитесь тем Нарышкиным, в чьем особняке был найден клад?

Наталья Нарышкина: Дом (в котором нашли сокровище) принадлежал князьям Нарышкиным, точнее моему прадеду - Василию Нарышкину. У него было четверо детей. Из них три сына, один из которых, Кирилл, был отцом моего отца, Льва (Леона).

В начале революции, в 1917 году, вся семья покинула Россию. Владелец дома - Василий Нарышкин - скончался во Франции, в Экс-ле-Бан. Второй сын Василия - Александр - немного позже отправился в Петербург. Он собирался забрать там некоторые картины, принадлежащие нашей семье и брошенные во время бегства, но был схвачен и расстрелян советскими чекистами. Он не был женат, и у него не было детей. Поэтому ветвь Нарышкиных продолжилась только по линии Кирилла. Родственные связи - дело непростое, но я действительно являюсь прямой наследницей человека, которому принадлежал дом.

Ветвь (Нарышкиных), к которой принадлежу я, - единственная. И я последняя ношу эту фамилию: я не замужем, у меня нет детей и я уже немолода, мне 84 года, поэтому с моей смертью род прямых потомков князей Нарышкиных оборвется. Но на самом деле, наследников найденных сокровищ двое - я и моя племянница, тоже Натали, что немного осложняет ситуацию. Дело в том, что у моего деда Кирилла Нарышкина было двое детей: мой отец Леон и моя тетка Ирина, которая родилась значительно позже. Таким образом, Наталья - дочь Ирины, сейчас ей 46 лет. Она живет в Женеве. Получается, что мы последние прямые наследницы, и я единственная Нарышкина. И, безусловно, мы вдвоем собираемся претендовать на клад из особняка.

ВЗГЛЯД: Как и от кого вы узнали о находке и что вы ощутили в тот момент?

Н.Н.: Как и все, наверное, я узнала об этом из газеты - Le Parisien. И я была абсолютно шокирована. Эта новость была ударом по голове, такого никто не ожидал. Найти то, что принадлежало твоей семье так давно, узнать об этом в преклонном возрасте - меня это действительно ошеломило. И немного позднее, в разговоре о находке с председателем Государственной Думы Сергеем Нарышкиным, я узнала об этом подробнее. Тогда же я обратилась к послу России во Франции Александру Орлову и попросила помощи, ведь ситуация осложняется тем, что я не говорю по-русски.

ВЗГЛЯД: А кем вам приходится нынешний спикер Госдумы Нарышкин?

Н.Н.: Вы знаете, в Париже, как и во всем мире, действительно много Нарышкиных. Ведь это целый дворянский род, потомки которого рассыпаны по всему свету. Сергей Нарышкин действительно мой дальний родственник, первый раз мы с ним встретились много лет назад в Санкт-Петербурге, когда мэром города был Анатолий Собчак. Сейчас меня и его семью связывает теплая дружба. Но ветвь наследников петербургского клада одна, и представляем ее я и Натали.

ВЗГЛЯД: Ходили ли в семье какие-то легенды о кладе в Петербурге, или находка была для вас полной неожиданностью?

Н.Н.: К сожалению, все, кто мог обсуждать сокровища, давно умерли, и я никогда ничего не слышала о них. Конечно, мне было известно, что в годы революции мои предки оставили имущество в России, но мы всегда были уверены, что большевики присвоили все себе. И жили по принципу «что ушло, того уже не вернуть». Именно поэтому находка стало сюрпризом не только для всего мира, но и для Нарышкиных.

ВЗГЛЯД: Есть ли у вас информация о том, кто, когда и от кого мог прятать эти вещи в газеты революционного 1917 года?

Н.Н.: Я не думаю, что их могли прятать слуги. К сожалению, мне ничего не известно кроме того, что среди бумаг, в которые было завернуты ценные вещи, оказались документы, подписанные полковников Сомовым, моим дядей, который был женат на Наталье Нарышкиной, младшей дочери владельца дома. По моему мнению, все это так и было, и все сходится. Все уехали из России в 1917 году в Финляндию, об оставленном не жалели и старались не вспоминать.

ВЗГЛЯД: Остались ли у вас какие-то реликвии того времени?

Н.Н.: У моей бабушки был дом в Биаррице. Я помню, что там было несколько картин, еще некоторые предметы, которые напоминали о прошлом. Но бежишь из страны обычно налегке, поэтому можно сказать, что с того времени осталось очень немногое.

ВЗГЛЯД: Вы действительно собираетесь претендовать на клад или на какую-то его часть (скажем, личные документы родственников)?

Н.Н.: Безусловно. Но сейчас рано говорить о том, как мы будем это делать, ведь все произошло так быстро. И потом, получить наследство, которое пережило такие сложные времена и находится на территории другой страны, - это не то же самое, что выпить чашку кофе. Но мы, конечно же, будем претендовать на получение. Поймите, это не дом и не недвижимость - все это уже очень давно было конфисковано. Но сейчас речь идет о личных вещах моей семьи.

ВЗГЛЯД: Есть ли для ваших претензий на клад правовые основания?

Н.Н.: Ну конечно! Как раз мы-то и имеем на него полное право! Пока рано что-то утверждать - прошло всего чуть больше недели. Но мы уверены, что мы вернем эти вещи в распоряжение нашей семьи и сделаем все, чтобы наше право на собственность соблюли.

ВЗГЛЯД: В какую сумму вы оцениваете найденные вещи?

Н.Н.: Не имею никакого представления. Прежде всего, очень сложно что-то сказать по фотографиям. Я видела их, но мельком, так же, как и вы, и совершенно не представляю их настоящей ценности. Хотя для меня важна не столько их цена, сколько тот факт, что вещи принадлежат моей семье.

ВЗГЛЯД: Как предполагаете использовать их в случае, если они попадут к вам в руки?

Н.Н.: Даже не знаю, как ответить на этот вопрос: для начала их надо получить. А потом я решу, что с ними делать. Мы часто устраиваем фуршеты, поэтому, возможно, я бы отставила их себе. Возможно, часть я бы передала в музей, часть - Русской православной церкви здесь, в Париже. Но пока ничего не могу сказать наверняка. Если же клад останется в России, я бы предпочла, чтобы он находился в музее. К сожалению, в этом случае я его не увижу, так как уже не могу ходить. Но Натали наверняка поедет в Россию, и, думаю, она бы тоже хотела увидеть фамильные вещи именно в музее.