Новости › Экономика › Эхо кризиса обернулось спором за памятники архитектуры

29 марта 2012 г. (15:12)

Банкротство столичного банка может обернуться потерей десятков архитектурных памятников. Росимущество ведет борьбу за объекты культуры, которые, по решению суда, должны уйти частным лицам за кредиты, выданные банком «Московский капитал». Среди этих объектов - здания XVII и XVIII веков. При этом схема взыскания долгов у многих вызывает вопросы. Каким образом рядовое банкротство обернулось столь конфликтными последствиями, выяснял корреспондент «Вестей ФМ» Николай Осипов.

Всему виной банкротство банка «Московский капитал», которое случилось еще в 2009 году. Денег у банка не осталось, а должники не смогли вернуть старые кредиты. В итоге взысканием занялось Агентство по страхованию вкладов, которое обратилось к поручителям, среди которых оказалось несколько ФГУПов. Вроде ничто не предвещало конфликта, пока права на взыскание долгов не были выставлены на продажу. Некое частное лицо приобрело эти долги за 600 миллионов рублей, а в результате дальнейшей передачи прав взыскателем выступила некая офшорная компания. И все вроде в рамках закона, поясняет партнер компании «Яковлев и партнеры» Игорь Дубов.

«Законом предусмотрена определённая процедура, связанная с обращением по взысканию имущества юридического лица. Если не хватает денежных средств для удовлетворения требований кредиторов, судебные приставы-исполнители обращают взыскание на имущество, производят его арест, оценку, выставляют имущество на торги. Тот, кто торги выиграл, получит это имущество», - рассказывает Дубов.

Проблема и состоит в том, что поручителями по кредитам разорившегося банка выступали ФГУПы, которым платить было нечем. И тогда для оплаты долгов было решено забрать у них часть имущества, а именно здания, которые находились на балансе. Так под угрозой отчуждения и оказалась историческая недвижимость. Дом Долгоруковых середины XVIII, ансамбль Рогожской ямской слободы XIX века и даже храм святых первоверховных апостолов Петра и Павла в Ясеневе - в списке 38 объектов, большинство из которых являются архитектурными памятниками.

Хранители архитектурного наследия поясняют, что в реальности зданиям ничего не грозит, речь лишь идет о смене хозяина, который, как и прежний, будет обязан следить за сохранностью объекта, но государство явно понесет значительные убытки, рассуждает член координационного совета «Архнадзора» Наталья Самовер.

«Это риск утраты имущества, а не наследия. У наследия в принципе будет другой собственник, ему ничего не угрожает, если это будет нормальный и добросовестный собственник. Скорее всего, этот собственник его тут же перепродаст, ведь ему деньги нужны, а не объекты. Но государство теряет действительно большой кусок имущества, которое ему приносило доход, - это же были доходные владения, они сдавались в аренду», - комментирует Самовер.

Хотя сохранность объектов вроде не вызывает опасений, непонимание вызывает сама схема возврата кредитов. Ведь за частные долги отдают государственное имущество. Теоретически можно допустить, что по такому же принципу в определенной ситуации можно отдать в частные руки любой исторический объект, вплоть до Мавзолея или Кремля. Пример, конечно, чрезмерный, но наглядный. Главное, чтобы у банкрота в поручителях оказалось нужное предприятие, а у предприятия не оказалось при этом денег, а на балансе состояло нужное здание. И не обязательно, чтобы предприятие являлось собственником объекта, достаточно, чтобы объект находился в так называемом «хозяйственном ведении», как это было в данном случае, тогда все по закону поясняет Игорь Дубов.

«Объекты являются собственностью РФ, но они находятся в хозяйственном ведении у ФГУПов. Есть такое имущественное право - право хозяйственного ведения, на него распространяется и правило о праве собственности, но с ограничениями. Например, само ФГУП не может распорядиться объектом без согласия собственника, но это не распространяется на те случаи, когда идет принудительное обращение на взыскание этого имущества», - объясняет Дубов.

Эксперты признают, что не припомнят подобных правовых коллизий, когда банкротство небольшого банка приводило бы к столь скандальным последствиями. И сейчас возникает много вопросов, один из них - каким образом ФГУПы стали поручителями по кредитам, удивляется партнер юридической фирмы Goltsblat BLP Рустам Курмаев.

«Не хотелось бы заведомо о ком-то судить плохо, но это мое предположение и выглядит все как-то неубедительно, что ФГУП вдруг принимает на себя поручительство. Каким образом? Почему вдруг было разрешено заключение этого договора поручительства для ФГУПа? В конечном счете за все расплачивается ФГУП. Стоит рассмотреть вопрос: а было ли злоупотребление со стороны руководства ФГУПов?», - говорит Курмаев.

Процедура взыскания долгов вызвала ряд вопросов. Дело в том, что часть объектов, как выясняется, была переведена на баланс ФГУПов как раз незадолго до продажи долгов третьим лицам. Возникают подозрения, что это было сделано специально и на эту недвижимость изначально нацеливались некие структуры, скрывающиеся за офшорными компаниями. Проблема в том, что передачу зданий в ведение ФГУПов завизировали в Росимуществе, которое теперь же и оспаривает претензии кредиторов на недвижимость, напоминает партнер компании «Яковлев и партнеры» Игорь Дубов.

«С гражданско-правовой точки зрения, без разницы, когда имущество пропадет к юридическому лицу - до того, как поручительство возникало, или после - это без разницы. Дальше возникает вопрос: а нет ли здесь уголовно правового аспекта? Почему вдруг чиновники Росимущества передали в ведение ФГУПа имущество, наделили его имуществом, а они должны знать как собственник о финансовом положении предприятий, зная, что есть проблемы с долгами, вытекающими из договора поручительства? И здесь уже вопрос не гражданско-правовых отношений, это уже, наверное, больше вопрос к правоохранительным органам», - считает Дубов.

Насколько законны были проведены эти схемы с возвратом долгов, пока никем не установлено. Известно, что Росимущество пыталось обратиться в Генпрокуратуру с требованием разобраться, но там задание спустили городским прокурорам, а те ответили, что никаких нарушений нет. И пока спор решается на уровне арбитражного суда.