Збигнев Бжезинский в интервью журналу «Эхо планеты» (2012, № 9) утверждал, что в России всё более влиятельным становится молодой средний класс, подводящий страну к слиянию с Западом. Россия, по мнению Бжезинского, культурно и исторически «неотъемлемая часть универсальной демократической культуры, берущей начало на Западе».
В России в самом деле существует тяга к Западу. В Англии чуть ли не половина замков перешла во владение наших олигархов, во Францию земляки спешат за вином, парфюмерией и сырами, в Италии наслаждаются неаполитанскими мелодиями и осаждают миланские бутики. Тепло отзываются наши о гостеприимной Испании, мастеровитой Германии. Выказывают глубокое уважение голландским футбольным тренерам. Да и Соединённые Штаты, наименее любимые из членов НАТО, тоже притягивают немалое число россиян.
Но ведь возникла эта тяга к Западу не сегодня. Можно вспомнить 1950-1960 годы, когда Никита Сергеевич Хрущёв «ослабил гайки» в советском обществе, позволив людям свободнее дышать, немного приоткрыл двери во внешний мир. Этого оказалось достаточно, чтобы наш народ, и особенно его молодая поросль, «запал» на Запад. Советская молодёжь танцевала рок-н-ролл и твист, подражала Тарзану, восхищалась Мэрилин Монро, джинсами, жвачкой, сигаретами «Мальборо», элегантными авто. При Михаиле Горбачёве холодная война вообще пошла на спад, было даже официально объявлено об её окончании.
Вскоре, однако, выяснилось, что, несмотря на вступление постсоветской России на путь построения демократического общества и рыночной экономики, она не только не стала составной частью Запада, но между нами и Западом сохраняются и большие различия, и серьёзные противоречия.
Есть ли перспектива, что они исчезнут? Увы, не так всё просто. Различия и противоречия уходят корнями в далёкое прошлое. В XVIII-XIX веках Россия, казалось, с головой окунулась в европейскую жизнь. Русская знать настолько прониклась европейским духом, что перешла на французский, предав забвению родной язык. Члены царской семьи чуть ли не постоянно проживали на Лазурном Берегу Франции, дети элиты получали образование в европейских университетах. Огромное количество европейцев, в свою очередь, сделали Россию второй родиной и активно участвовали в её жизни.
Но, невзирая на столь глубокую интеграцию России в Европу, далеко не все на Западе признавали нас своими. Редьярд Киплинг как-то заметил: «Надо чётко понимать, что русский - превосходный человек до того момента, пока он не начнёт закатывать рукава своей рубашки. Как восточный человек он очарователен. И только когда он начинает настаивать, чтобы к нему относились как к наиболее восточному из народов Запада, а не как к наиболее западному из народов Востока, русский превращается в расовую аномалию, с которой очень трудно иметь дело».
России не только сторонились, но часто с ней враждовали и воевали.
А когда некоторые из европейских стран в ходе междоусобных войн на континенте вступали с Россией в союз, то они сохраняли недоверие к гиганту на Востоке и расходились с ним в разные стороны после окончания конфликтов.
Что же ныне мешает слиянию России с Западом? Прежде всего память о прошлом. Хотя европейцы веками воевали между собой, но наиболее свежа в сознании холодная война. Она ближе по времени, и в ходе её весь Запад выступал как единое целое перед лицом общего противника. Для нас, в свою очередь, враг (Запад) был един и неделим.
Другое препятствие - геополитические противоречия. Наше государство не может согласиться на заштатную роль в европейских делах. Расширение НАТО на Восток, включение в блок постсоветских государств, попытки США руководить миром - всё это меняет баланс сил не в пользу Москвы и вызывает с её стороны неприятие и сопротивление.
Сохраняются политико-идеологические нестыковки. Запад выражает недовольство авторитаризмом в российской политической жизни, Москва же подозревает Запад в том, что он злонамеренно мешает консолидации нашего общества, рассчитывая подорвать российское государство. Непросто складываются экономические взаимосвязи. Экономические проблемы усугубляются социальными. Коррупция и преступность отпугивают европейцев от России.
Впрочем, несмотря на перечисленные препятствия, существует немалый потенциал для углубления партнёрства. Основу закладывает вектор развития нашей страны. Впервые в истории российская общественная модель не антагонистична западной, а, напротив, ориентирована на её стандарты. Общие ценности и требования глобализации должны способствовать сближению приоритетов России и Запада в сфере безопасности. Уже сейчас перед нами стоит целый сонм общих угроз и вызовов, от терроризма и распространения ядерного оружия до экономических кризисов и страха Запада перед Китаем. Будет углубляться экономическая взаимозависимость.
Итак, возможности для партнёрства существуют. При этом надо понимать, что полной интеграции нашего государства в западную цивилизацию не произойдёт. Из-за своих традиций, размеров, мощи, уровня развития, географии, потребностей в сфере безопасности и экономики, амбиций Россия останется независимым полюсом.
