Новости › Политика › Первый возле Путина

19 марта 2012 г. (00:14)

Знакомые Сечина называют его по-разному: секретарем, помощником, адъютантом, солдатом Путина, иногда и обиднее, но все согласны, что главный смысл его деятельности - не личное обогащение и даже не само по себе установление режима личной власти, а исполнение воли и пожеланий патрона, которые совпадают для него с общественным благом

Главному редактору газеты «Ведомости» позвонили на мобильный телефон. «Это коммутатор. С вами будет говорить Владимир Владимирович». - «Кто?» - «Владимир Владимирович». - «Фамилию назовите, пожалуйста». - «Владимир Владимирович Путин». Это был не розыгрыш. Но на том конце провода оказался не Владимир Владимирович, а Игорь Иванович Сечин - он получил от газеты вопросы для этой статьи и решил высказать свою озабоченность профессиональным уровнем редакции. На вопросы он отвечать отказался - посоветовал переименовать «Ведомости» в «Слухи» либо тщательнее проверять информацию по открытым источникам. «Ведомости» старались следовать его рекомендации.

Пролетарий

Как и Путин, Сечин родился в Ленинграде, только восемью годами позже, в 1960 г. У Игоря есть сестра-двойняшка Ирина, с которой он учился в одном классе. По словам Татьяны Лаврентьевой, директора школы № 133 с углубленным изучением французского языка, куда ходили Сечины, родители Игоря и Иры работали на металлургическом заводе: «Простая семья, поэтому помогать ему было особо некому, никто не нанимал ему репетиторов». Родители, говорит она, развелись, когда дети еще учились в школе. «Игорь был очень умным и пытливым мальчиком, серьезным не по годам», - вспоминает Лаврентьева. А классная руководительница Людмила Алексеевна называет его лучшим учеником в классе: «усидчивый и хороший мальчик», больше всего он интересовался литературой и языками, хотя и точные науки давались ему без особого труда. «Игорь был очень подвижным, общительным, доброжелательным. Невысокого, правда, росточка - честно говоря, я бы тогда и не подумал, что из него такой Сечин выйдет», - удивляется физрук Виктор Иванович.

В 1977 г. Сечин поступил на филологический факультет Ленинградского госуниверситета. «Филфак был самым блатным во всем Ленинграде, но Сечин поступил туда сам, без всяких протекций и помощи, - вспоминает однокурсник Сечина, замначальника департамента рекламы ООО "Газпром-медиа" Алексей Евсеев. - Первые два курса Сечина не очень любили: дети номенклатурных родителей, отпрыски режиссеров и других деятелей искусства относились к нему с некоторым презрением и снобизмом, он в эту, как сейчас говорят, тусовку не попадал очень сильно». «В его глазах мы, конечно, могли выглядеть обеспеченными маменькиными сынками просто потому, что у нас была пара джинсов. Сечин эту социальную границу принимал достойно, - рассказывает еще один однокурсник - вице-президент Лиги журналистов Санкт-Петербурга Виктор Машенджинов. - Он со всеми общался ровно, особо не сближаясь, но сохраняя облик доброго парня».

Сечин учился в португальской группе, в которой было 10 студентов. Он, вспоминает Евсеев, с бесконечным терпением находил подход к каждому, выискивал комфортные ситуации, которые доставляли удовольствие собеседнику, и потихоньку сумел выстроить отношения со всеми: «Нашел ключик к людям и стал своим, достаточно юморным человеком».

Другой однокурснице Сечина, правозащитнице Ларисе Володимеровой, Сечин показался по натуре человеком очень одиноким: «Несмотря на несчитанное количество юношеских приятельств, а также колоссальный донжуанский список». «Игорь, безусловно, нуждался в любви, тянулся к дружескому плечу», - считает Володимерова.

Переводчик

Сечин должен был окончить университет в 1982 г., но это произошло двумя годами позже из-за работы в Африке. Бывшие португальские колонии - Мозамбик и Ангола в середине 1970-х получили независимость и оказались втянуты в череду военных конфликтов. СССР в них участвовал, и возникла большая нужда в переводчиках с португальского. «Студентов срывали с учебы и отправляли в Африку», - объясняет член Союза ветеранов Анголы.

В первую поездку в Мозамбик Сечин отправился в 1982 г., на пятом курсе, вместе с Евсеевым, вспоминает последний. Причем Евсеев через какое-то время уехал, а Сечин остался еще примерно на полтора года, чтобы заработать денег. Никакого отношения к КГБ эта работа не имела, уверяет Евсеев: «Это была гражданская поездка, где Игорь работал переводчиком с португальского». «Ставить в прямую зависимость сотрудничество со спецслужбой и командировки за рубеж нельзя», - согласен собеседник в Союзе ветеранов Анголы.

«Почти все парни возвращались из Африки с малярией или тяжелыми болезнями живота. Зато зарабатывали по тем меркам очень прилично», - вспоминает Володимерова. Одна из одногруппниц, по ее словам, встретила Сечина у Финляндского вокзала сразу после его возвращения из Африки: «Игорь очень обрадовался - ему хотелось показать, какой он теперь крутой и богатый. Такси поймал, шумно вел себя... Тогда все почти одинаково бедно жили. Игорь из себя вылезал от гордости, как он теперь богат. Да и жадным он не был».

Но дело было не только в деньгах. «Игорь в студенчестве страшно увлекался латиноамериканскими революционными деятелями, и не только Че Геварой. А еще ему очень нравилась военная кафедра. Эти увлечения он до сих пор сохранил», - рассказывает Евсеев. Он отмечает еще одну особенность Сечина: Игорь регулярно читал газеты: «Мы хоть и считались подкованными, но на самом деле были политически безграмотны. Никто ничего по-настоящему не знал и на элементарные вопросы о том, что происходит в мире, ответить не мог. А Игорь мог ответить на любой вопрос - кто враг корейского народа и т. д.».

По словам Николая Конюшкова - единственного из опрошенных однокурсников Сечина, кто назвал его своим другом, - в студенчестве они оба мечтали стать шпионами. На вопрос, стал ли Сечин шпионом, Конюшков рассмеялся: «Не знаю, надеюсь, что стал!»

Вернувшись из Мозамбика, Сечин в 1984 г. получил диплом преподавателя французского и португальского языков. «Игорь рвался взять распределение от военной кафедры, он хотел попасть в горячую точку, где шла война, - вспоминает Конюшков. - Так он хотел самоутвердиться. У него были комплексы, связанные с тем, что он попал в среду студентов из обеспеченных или творческих семей, да и в отличие от многих однокурсников поступал в вуз сразу после школы, не отслужив в армии».

И Сечин ушел в армию. Несколько месяцев он провел в Туркмении, рассказывают в Союзе ветеранов Анголы. Там, в военном городке Янгадже, в пустыне, находился международный центр по подготовке специалистов ПВО, где учились военные из африканских стран, в том числе из Анголы и Мозамбика. «Это страшная дыра, там пустыня - жуть. Там сделали учебный центр - думали, что африканцам проще будет учиться. Но они там в обморок падали от жары. С другой стороны, там пустыня, проводили учебные стрельбы», - говорит собеседник из Союза ветеранов Анголы.

Это была своего рода стажировка, продолжает он, после которой Сечин отправился в январе 1985 г. в Анголу. «В Анголе ему довелось поработать во многих областях. Он в военно-морском флоте работал с советником командующего ВМФ. Поработал и в Луанде, где было поспокойнее, и на южном фронте - в Куито-Куанавале, в Минонге - это неспокойные места, где основные бои шли. Потом он работал в группе зенитно-ракетных войск в провинции Намиб», - рассказывает собеседник из Союза ветеранов Анголы.