Новости › Культура › Радости и печали маленького "Амфеста"

14 октября 2010 г. (14:05)

12 октября 2010 года закончился очередной фестиваль американского кино. «Амфест» уже несколько лет подряд проходил с ажиотажем - аккредитация на вес золота, билетов не достать, залы на любом сеансе битком набитые. Однако в этом году все прошло на редкость тихо и спокойно. Перенос площадки фестиваля из кинотеатра ТРЦ «Европейский» в «Горизонт» самым пагубным образом сказался на посещаемости киносмотра - зрителей было вовсе не так много, билеты в свободном доступе, а, например, на картинах «Сайрус», «Хреновый год» и «Вопль» залы вообще были полупустые.

Каким же мы увидели коллективный портрет современного американского кино образца 2009-2010 года? Расскажем о нескольких картинах.

Фильм «Вопль» (Howl) - дуэт режиссеров-документалистов Роба Эпстайна и Джеффри Фридмана. Картина рассказывает историю создания и публикации книги американского поэта Аллена Гинзберга «Вопль и другие стихотворения» в 1956 году. «Вопль» - это сложноподчиненное художественное произведение, снятое под чутким руководством продюсера Гаса Ван Сента . Это кинематографический коллаж, сочетающий в себе мрачную анимацию, просто игровые фрагменты и кадры, стилизованные под документ. Воспринимается тоже крайне сложно. Зато исполнитель главной роли Джеймс Франко («Камилла», «Харви Милк», «Ананасовый экспресс») благодаря «Воплю» переместился из категории «обаятельных мордашек» в группу подающих надежды. Такая роль уже не просто «появление-мелькание», а заявка на серьезную актерскую работу. Но выпускать в прокат такую картину сложно - ее нельзя просто взять и дублировать (придется «запикивать» чуть ли не весь фильм). Дело в том, что поэма «Вопль», текст которой льется с экрана все полтора часа, - это нескончаемый поток сознания с большим количеством мата и мудреных ругательств. Поэтому субтитрирование - единственный в данном случае способ донести до зрителя историю творения Гинзберга. При создании субтитров к «Воплю» переводчики фестиваля американского кино не скупились в выражениях и использовали все богатство русской ненормативной лексики, но в России субтитрированные фильмы могут рассчитывать лишь на ограниченный прокат.

Черно-белый монолог «Хреновый год» (Shit Year) - второй по счету полнометражный фильм Кэма Арчера, премьера которого состоялась в этом году на Каннском кинофестивале. Центром Вселенной здесь является внутренний мир вышедшей на пенсию актрисы Колин (Эллен Баркин). Это тоже своего рода поток сознания творческого человека, потерявшего себя. Сцены нового для Колин, до ужаса спокойного пенсионного быта чередуются с инопланетно-космическими фантазиями сыгранных или не сыгранных ею ролей. А дополняют все это флэшбеки о ее отношениях с партнером и возлюбленным (Люк Граймс). Сюжета как такового в этом фильме нет. Возможно, именно поэтому многие зрители не выдерживали столь своеобразного повествования и уходили с показа. Такое кино невозможно понять, его можно только почувствовать, но - далеко не всем.

Полный зал собрал фильм Вернера Херцога «Мой сын, мой сын, что ты наделал» (My Son, My Son, What Have You Done). Любителей кино не могла не привлечь не только независимая картина классика европейского кино (последние 10 лет маэстро снимал в основном либо голливудское, либо документальное кино), но и уникальный тандем режиссера Херцога и продюсера Дэвида Линча. В основе сюжета подлинная история. Странноватый тип Брэд (Майкл Шэннон) живет с матерью (Грейс Забриски) и увлекается любительским театром. Незадолго до премьеры спектакля «Фурии» режиссер снимает Майкла с роли Ореста. Решив так или иначе ее сыграть, воскресным утром Майкл закалывает свою мать. Патологичная внешность актера Майкла Шэннона («Дорога перемен») и инфернальная энергетика Грейс Забриски («Твин Пикс») как нельзя идеально подходят для фильма Херцога. Обидно только, что остальных актеров (все сплошь звезды - Хлое Севиньи, Уилльям Дэфо, Брэд Дуриф, Удо Кир) режиссер использует «не по назначению» - у них бледные, невыразительные или даже функциональные роли... Кто-то может сказать, что в этом фильме больше Дэвида Линча, чем Вернера Херцога, а критик Variety даже назвал ленту пародией на фильмы Линча. Как бы там ни было, соседство двух этих фамилий в любом сочетании достойно внимания.

Наверное, главной сверхзадачей фестиваля именно американского кино всегда будет оставаться следующая: расширить кругозор российского зрителя, из года в год доказывая ему, что Американское кино Голливудом не ограничивается. Удалось ли это организаторам? С точки зрения программы, пожалуй, да. Однако имидж смотра создают не только фильмы, но и его организация. А она как раз сильно подкачала в этом году. Впечатление портит многое. И когда перед показом на экране появляется синее DVD-меню, и когда рекламные ролики спонсоров и партнеров проигрываются с громкостью концерта в Лужниках, и когда на каждом фильме механик не может с первого раза поймать правильный формат экрана, а потом еще долго двигает рамку кадра в поисках строчки с субтитрами. И уж конечно, зрители фильма «Вопль» не очень поняли, когда после показа им не отрыли двери на выход: они были вынуждены топтаться в запертом зале еще 10 минут.

А субтитры - это уже отдельная, больная тема для «Амфеста». На каждой картине они разного цвета и формата. Неизменно только одно: в те редкие моменты, когда их видно, надписи регулярно спешат или отстают на несколько сцен. Для зрителя, который не настолько хорошо знает английский и зависит от перевода, это ощущение не из приятных. А на картине «Хреновый год» в середине фильма вдруг включились еще и французские субтитры. Фильм черно-белый, и белые буквы в большинстве случаев были вообще не видны, зато «бонусные» французские было видно всем. Только очень сомневаюсь, что русской публике это как-то помогло.

Эти небрежность и невнимание к своему зрителю, доведенные до какого-то абсурда, не делают чести российским организаторам фестиваля. Нельзя забывать, что люди, между прочим, платят по 300-350 рублей за все это безобразие, и они имеют право смотреть кино в нормальных условиях.