Новости › Культура › Меланхолия в зените

1 февраля 2012 г. (10:09)

В прокат выходит фильм «Марта Марси Мэй Марлен» - один из хитов прошлогоднего фестиваля «Сандэнс», в котором младшая из сестер Олсен играет жертву семейных проблем и секты.

Сбежав на рассвете из дома, где мужчины и женщины принимают пищу посменно, девчушка в растянутой кофте и шортах (Элизабет Олсен, младшая сестра известных двойняшек) добирается до телефонной будки.

Она напугана и растеряна. Спустя какое-то время с остановки беглянку забирает женщина, слишком молодая, чтобы оказаться ее матерью, хотя сразу и не разберешь. Это ее старшая сестра Люси (Сара Полсон) - она отвезет девушку в просторный дом на берегу озера.

Но от прошлого не уедешь за три часа.

За «Марту Марси Мэй Марлен» дебютант Шон Деркин получил в 2011-м году режиссерский приз фестиваля независимого кино «Сандэнс». Историю покинувшей секту неприкаянной девушки он собирает, как несложный, но точный и тонкий пазл из настоящего и прошлого. Флэшбеки вписываются в течение времени, и чем идеальнее стык, тем страшнее пропасть, которую он вскрывает.

Здесь и сейчас Марту приютил мир образцовой пары: Тед (Хью Дэнси) - архитектор с британским акцентом. Люси - красивая женщина за тридцать. Они живут в светлом доме с огромными окнами на берегу идиллического озера. В Нью-Йорке идет стройка дома по проекту Теда, там у супругов будет квартира. И каждая деталь этой жизни - от джазового саундтрека за завтраком до нескладных попыток поговорить о жизни - фонит фальшью на фоне отстраненной фигуры Ольсен.

- Где мы?
- Коннектикут.
- Как далеко мы?
- Откуда?
- От вчера.

Это не псевдофилософские притчевые беседы, а естественное рассогласование языка, нарушение его привычной логики. В подтверждение этого нарушения - монтажные склейки, перемешивающие пространство и время.

Марта встает с шезлонга, чтобы окунуться в озеро у дома сестры, а ныряет в воду уже где-то там в прошлом, в коммуне, где ее нарекли Марси Мэй. Или наоборот.

И поразительно меняется лицо Ольсен с каждой такой склейкой. От тревоги к покою и назад. От жизни к апатии и обратно.

Где-то и когда-то там - слова о подлинных отношениях между людьми, открытости и своей роли в новой семье. Разговоры об открытости и заботе отчего-то часто соседствуют с насилием.

Здесь и сейчас тоже пытаются проявить заботу, но на свой манер. Вопрос «какие у тебя планы на жизнь?» удается не задавать достаточно долго, но он неизбежен. И тут слишком переживают по поводу купания без одежды.

Где-то и когда-то там - эксплуатируемая внушаемость потерянных людей. Здесь и сейчас - холод благополучного и благопристойного, несоразмерно большого для двух обитателей дома. Домам, вообще, в фильме уделяется немало внимания. Члены коммуны периодически проникают в чужие жилища - и это всегда большие постройки, в которых живут малочисленные семейства, а то и вовсе одинокие люди. «К чему такой большой дом, если в нем живут только двое?» - спрашивает у сестры Марта. Люси отвечает, что приятно порой принять гостей или устроить вечеринку. Когда случится вечеринка, Марте в окружении чужих лиц всерьез поплохеет.

Альтернатива миру, где обмениваются пустыми фразами - полная людьми ферма среди холмов. Данное там девушке имя Марси Мэй - частично из песни «Marcy's Song», которую у покойного певца печали Джексона Си Фрэнка заимствует патологически неприятный гуру (Джон Хоукс, метамфетаминщик Тирдроп из «Зимней кости» и странный отец-одиночка из «Я и ты и все, кого мы знаем»).

Потенциальный Чарли Мэнсон изъясняется тошнотворными афоризмами о смерти, как самой прекрасной части жизни.

Вульгарный экзистенциализм - не лучшее спасение от бренности. Ольсен хмурит брови: то ли растерянный ребенок, то ли испуганный зверек спустя мгновение после неограниченного доверия.

Постепенно семейная драма про реабилитацию и выбор между двумя не слишком привлекательными моделями мира превращается в хроники крадущегося безумия. Ольсен и окружающая дом природа смещаются вдруг куда-то туда, где живет ужас неподконтрольной чащи из триеровского «Антихриста» и, отчасти, «Меланхолии». Две сестры. Контроль и отчуждение. Благополучие и растерянность, переходящая в апатию. Только без оживления в момент краха вселенной. Здесь вообще нет и не может быть финальной точки - ведь восстановить связь времен не получается.

- Люси?
- Да?
- Это из прошлого или сейчас?
- Что?
- Я не помню, чтобы просыпалась этим утром... Автор: Владимир Лященко