Если рыночная конкуренция не работает, то задача политиков ликвидировать недочеты. Если в стране с высоким уровнем жизни рост цен на продукты питания снижает реальные доходы в той же пропорции, то в менее богатых странах, таких как Эстония, повышение цен на продукты питания и энергоносители бьет по потребителю с удвоенной силой, пишет Лаури Луйкер.
Прилавки магазинов ломятся от товаров, произведенных вне Эстонии. Потребитель приобретает импортный товар из-за более доступной цены или из-за особенностей предпочтения.
Нам нравится выбирать товар, и, как правило, большая часть товаров длительного пользования имеет иностранное происхождение. Что касается продуктов питания, то идея «отдай предпочтение эстонскому товару» пока работает, хотя и тут в магазинах тоже имеется большой выбор импортных продуктов.
Поставщики обеспечивают поступление импортного товара в нашу торговлю, и розничная цена этого товара в магазине отражает ценообразование, то есть сумму прибавленной стоимости. В длинной цепочке каждое звено добавляет свою наценку, и потребитель должен принимать окончательное решение на основе розничной цены.
В теории торговли закон единой цены означает, что цена товара на родине является всего лишь его зарубежной ценой, помноженной на курс обмена валюты.
Недавно я заметил на прилавке одного из торговых центров упаковку сыра, на которой в желтом круге красным была нарисована цена в польских злотых, а под ней, разумеется, наша продажная цена в евро. Я зафиксировал этот любопытный момент и решил проверить, работает ли здесь закон единой цены.
Взяв за основу курс обмена валют, выяснил, что сыр в розничной продаже в Эстонии оказался вдвое дороже, чем в Польше!
Злотый и евро Это открытие заставило меня обратиться к сравнению цен на топливо в странах Европы. Выяснилось, что не только в Польше, но и в Люксембурге бензин дешевле, чем в Эстонии. Путешествия в дальние южные края оказываются у нас тоже дороже, чем те же самые услуги, приобретенные, скажем, в Петербурге.
Почему же цены именно таковы и почему их повышение у нас значительно больше, чем у наших партнеров? Естественно, невозможно объяснить разницу в ценах на товар значительным расстоянием до Польши, особенной востребованностью товара или же различием в уровне жизни.
Вероятно, можно привести массу подобных примеров, поэтому формирование окончательных цен и изменение цен на товары требует внесения ясности. Цены в экономике должны быть словно светофоры: повышение цен - это красный свет, а снижение - зеленый сигнал, открывающий путь более свободному расходованию средств.
Таким образом невидимая рука рынка должна бы успешно обеспечивать баланс и тем самым распределение наших ограниченных ресурсов. Но иной раз эта самая невидимая рука норовит превратиться в некий фантом и уподобляется разбойнику, которому в условиях отсутствия конкуренции во многих отраслях можно орудовать вообще беспрепятственно. Накрутка цен (например на вышеупомянутый сыр) может служить иллюстрацией прибыльности посредничества.
Искажение рынка Зачастую корни проблемы уходят в экономическую политику, с помощью которой правительство все больше влияет на рынок, вызывая его деформацию. И эта деформация отражается в ценах, и независимо от того, является ли это политически желательным или нет, с этого начинается разбалансирование.
Как пример можно привести автомобильное топливо, в случае с которым более половины его цены поступает не производителям бензина или посредникам по продаже, а в госбюджет в виде различных налогов. Правительства же некоторых стран вообще выплачивают часть стоимости горючего за потребителей.
Роль правительства в совокупном спросе все продолжала расти, и Эстония последовательно перенимала модель поведения, которую может себе позволить скорее большая страна или страна с увеличивающимся населением, нежели государство с микроэкономикой. По-своему это противоречие отражается и в ценах, к сожалению, преимущественно неутешительным для нашего потребителя образом.
Уровень цен существен, но еще важнее этого уровня оказывается его изменение. Ведь стабильность уровня цен, то есть сохранение покупательной способности денег является одной из главнейших задач центробанка и критерием здесь служит изменение потребительских цен.
Но сотрудники центробанка создали себе странный индекс цен, который гармонизированным образом скорее отражает жизненный уклад роботов, нежели учитывает потребности людей. Существенная для нас инфляция является при этом самой внушительной как в масштабах еврозоны, так и во всей Европе.
Доминирующее направление в экономической теории исходит из того, что для снижения уровня безработицы необходимо снижение реальной зарплаты и потому определенная инфляция даже приветствуется, дабы быстрее обеспечить равновесие на рынке труда. Должники, у которых процентная ставка по кредитам фиксированная, также должны будут выплачивать более низкий процент в объеме реальной инфляции. Но в контексте Эстонии эти аргументы не работают.
Проблема рынка труда состоит не в реальной зарплате, хуже того - именно снижение нашей средней реальной зарплаты привело к ослаблению внутреннего спроса! По-прежнему высок уровень безработицы и низка занятость в частном секторе. Добавим сюда еще и головную боль с должниками, у которых процентная ставка по кредиту скорее выросла - и вся теория рассыпется в прах.
И все-таки не все сводится исключительно к официальной пятипроцентной инфляции.
Если учесть наше распределение доходов и число домохозяйств, большая часть расходов которых уходит на обеспечение элементарного существования, следовало бы отправить на свалку так называемый показатель инфляции для среднего потребителя.
На самом деле это следовало бы сделать и без вышеприведенных доводов, поскольку «среднего» потребителя, как это явствует из расчетов департамента статистики, не существует! Также нет смысла рассчитывать суммарный доход на одного жителя без учета реального распределения доходов.
Студенты из Франции были в недоумении, когда узнали о возможной взаимосвязи между высокой стоимостью наших продуктов питания и невеселым настроением кассира - я пояснил им, что тот человек за кассой в месяц зарабатывает такую же сумму, какую жизнерадостные молодые парни спускают за неделю. После этого они с минуту смотрели друг на друга в смущении.
У многих из нас почти половина доходов уходит, так сказать, на поддержание жизни (питание, жилье, отопление). Если принять за положенную в основу расчета индекса потребительских цен стоимость нашей покупательской корзины, которая и определяет наше представление о повышении цен, то реальная инфляция окажется почти в два раза выше официальной.
Недавно за работу в области эмпирической макроэкономики была вручена Нобелевская премия, и в этой области одно из откровений обращено к Эстонии, где доход каждого пятого человека ниже черты относительной бедности, то есть 60% от медианы дохода нетто.
Если в развитых странах с высоким уровнем жизни повышение стоимости продуктов питания уменьшило реальный доход населения в тех же масштабах (в условиях, когда суммарный доход даже вырос за год на 2%), то в такой менее обеспеченной стране, как Эстония, удорожание продуктов питания и энергоносителей ударило по потребителю по меньшей мере с удвоенной силой.
Итак, еще раз подсчитаем и придем к печальному выводу, что снижение реальных доходов нашего населения может составлять около 15% в пересчете на год!
Хорошо, что в частном секторе пока хватает запасов, однако все чаще дает о себе знать деятельность, не отражающаяся в официальной статистике.
К сожалению, положение в экономической политике сейчас таково, что разговоры о перспективах фискальной политики подобны заклинанию с надеждой на то, что терпение когда-нибудь будет вознаграждено.
Однако терпение все чаще сменяет возмущение, о чем и свидетельствуют события, происходящие в мире в последнее время.
Соленое и пресное У эстонцев есть популярная пословица «Лучше разок хлебнуть соленого, чем набить утробу преснятиной». Однако вся эта история действительно очень уж пресная на вкус, поэтому политикам и банкирам стоило бы побыстрее приступать к своим прямым обязанностям. Если рыночная конкуренция не работает, то задача политиков ликвидировать недочеты и/или не создавать новых.
Публичный сектор не должен потреблять более трети общенационального дохода в течение более чем одного экономического цикла. Если покупательная способность денег стремительно улетучивается, значит, основная задача центробанка не выполняется и следует критически переоценить свои возможности, например, расширив свои представления в направлении большего соответствия уровня инфляции действительности.
И наконец еще одно - рыночная экономика без этических принципов, доверия и ответственности нежизнеспособна.
Все новости о товарах
