Новости › Спорт › Карапет Микаелян: "Мое сердце работает в три раза медленнее, чем надо. Это последняя стадия"

26 октября 2011 г. (15:32)

Новость о серьезной болезни Карапета Микаеляна, бывшего футболиста сборной Армении и «Крыльев Советов», просочилась в интернет в самом конце сентября. Совсем скоро Микаеляну, скорее всего, нужно будет пережить трансплантацию сердца, но денег на операцию у него нет. Корреспондент Sports.ru Виталий Суворов встретился с заболевшим ветераном и выяснил, как ему можно помочь.

Октябрь-2011, Москва. Над площадью, раскинувшейся перед Домом Футбола, висят распухшие тучи, а по крышам разбросанных по округе авто тихо постукивает дождь. В темноволосом мужчине, дрожащем от холода у дверей итальянского ресторана, никто не узнает футболиста. Если не считать второлиговой «Ники», карьера Карапета Микаеляна прошла мимо столицы: полтора десятка лет он ходил в знаменитостях российской провинции, забивая голы за «Крылья Советов» и иркутсткую «Звезду», «Сокол» и «Лукойл» из Челябинска, «Кузбасс» и ставропольское «Динамо». Впрочем, болельщики этих команд, окажись они в этот момент в московской мороси, тоже не узнали бы Карапета.

Его щеки опухли, руки, сжимающие телефон, время от времени начинают трястись. В самом начале лета Микаелян узнал страшный диагноз ― дилатационная кардиомиопатия, заболевание, замедляющее работу сердца так сильно, что в какой-то момент оно может окончательно встать. Сбросив дутую куртку и плюхнувшись в низкое белое кресло, Карапет дает свое первое интервью за последние десять лет и периодически старается улыбаться. Но сейчас это дается особенно тяжело.

Болезнь

― Новость о вашей болезни просочилась в интернет в самом конце сентября и шокировала всех. Когда узнали диагноз вы?

― Все началось в конце мая. Еще не зная о болезни, я умудрялся играть в футбол за ветеранов. Семью кормить надо, а за профессиональную карьеру я ничего не заработал, поэтому раз или два в неделю участвовал в каких-то матчах ― то за одну команду, то за другую. Конечно, денег это приносило немного, но не дома же сидеть. И так вышло, что после одной из игр я вернулся домой, лег спать и начал задыхаться. Меня увезли в больницу, думали ― бронхит. Пять дней меня там лечили, и я вернулся домой. А потом случился еще один приступ, и я оказался в кардиологическом отделении седьмой городской клинической больницы. После того, как провели полное обследование, мне сообщили диагноз ― дилатационная кардиомиопатия. Мое сердце работает в три раза медленнее, чем у нормального человека. Это самая последняя стадия. Это очень плохо.

― Что же делать?

― Сейчас я пью таблетки для того, чтобы хоть как-то улучшить работу сердца, и мне смогли сделать операцию. Без нее уже никуда ― таблетки таблетками, но мое сердце они спасти не смогут. Вопрос в том, какая операция мне нужна. Самый плохой вариант ― это трансплантация. 60% того, что мне придется делать именно ее. Хотя врачи обещают, что постараются найти какой-то другой вариант.

― Таблетки ― ваше единственное лечение в данный момент?

― Почти весь август я пролежал в больнице. Первые три недели ― в 7-й клинической, затем ― в 15-й Филатовской, где я два дня валялся в реанимации, было совсем плохо. Сейчас я нахожусь под наблюдением 83-й клинической больницы, но лечусь дома. В больнице я пролежал почти три недели, и они сумели поставить меня на ноги, поэтому сейчас уже нет необходимости в капельницах, а таблетки я могу принимать и дома ― тем более что больница платная, а находится в пяти минутах езды. Если не дай бог что ― позвонишь в скорую, довезут.

― Как долго все это продлится ― пока неизвестно?

― Через неделю я опять лягу на несколько дней, и мне уже, возможно, скажут, какую операцию буду делать. Я уже видеть, честно говоря, не могу эти таблетки ― противные до ужаса, горькие. Но пока ничего неизвестно. Когда они заканчиваются, я спрашиваю врачей: «Покупать еще?» Говорят, покупать. Значит, пить еще долго. У меня уже и так все лицо от них опухло. А как кушать хочется ― ужасно хочется, вы не представляете... Мне же ничего нельзя: ни жаренного, ни соленного, ни острого, ничего. И, видимо, уже надолго. Жидкости ― только литр в сутки, потому что когда я первый раз поступил в больницу, ее во мне было очень много, пришлось откачивать. Я и сейчас мочегонные таблетки, на всякий случай, пью.

― Вы уже месяц собираете деньги на операцию. Как идут дела?

― Я собираю, но, честно говоря, хреново что-то они пока собираются... Я вчера с Ромой Березовским говорил, просил, чтобы он обратился к вам, ребятам-журналистам, чтобы повесили на сайтах какую-нибудь новость обо мне, обновили еще раз. Потому что, я вам честно скажу, и тревожно сейчас и очень, очень обидно. Я играл в стольких клубах, причем играл хорошо, практически во всех командах был лучшим бомбардиром, а сейчас ко мне такое отношение... Обидно. Ни копейки пока никто не дал. Ни Саратов, ни Самара, ни сборная, ни Иркутск, где я пять лет отпахал и меньше 15-16 голов за сезон никогда не забивал. Гробил здоровье: ангина, грипп ― неважно, все равно выходил играть. И хоть бы один человек позвонил сейчас и просто поинтересовался бы, как мои дела. А со сборной Армении вообще странная ситуация. Я слышал, что они там божились, что переведут деньги. Но через друга узнавал ― пусто. На валютном счету у нас по-прежнему анонимные 200 евро. Ну, если эти 200 евро сборная Армении отправила ― ну что, спасибо им большое.

― Сколько денег требуется на операцию?

― Средняя операция ― не трансплантация, а просто операция на сердце в моем случае ― около 15-20 тысяч евро будет стоить точно. Трансплантация ― это еще 10 тысяч сверху. А у меня сейчас четырех тысяч даже нет. Очень обидно, поэтому я Рому и попросил, чтобы хотя бы на сайтах написали, может, кто вспомнит. Понимаете, если бы у меня были какие-то деньги, я бы никогда в жизни не просил помощи. Но тут такая ситуация... Вот я сейчас с вами разговариваю и стараюсь держаться. А на самом деле, внутри ― просто паника. У меня проблемы. Большие проблемы. В больнице, в которой я нахожусь под наблюдением, работает профессор-кардиолог, мне его большие люди помогли найти, попросили, чтобы он занялся мной. Но этого все равно мало. Все равно нужно, чтобы какой-то запас денег был. И это безумно давит. Я вот думаю, что мне уже на следующей неделе могут подойти и дать направление в одну из трех московских клиник, где делают эти операции. Но если потребуется пересадка ― это вообще огромная проблема, нужно искать донора. А таких, как я, там тысячи. Мне обещали, что постараются пихнуть меня без очереди, но все равно все это безумно страшно. Ведь даже если найдется донор, сердце может не прижиться или еще что-то. Поэтому сейчас я очень надеюсь, что за счет таблеток получится довести мое сердце до такого состояния, чтобы пришлось делать не пересадку, а какую-то другую операцию. Небольшой прогресс сейчас есть, совсем мизерный. Дай бог.

― Есть люди, чьей помощи вы не ждали, а они объявились?