Эксперты утверждают, что в будущем зависимость Европы от энергопоставок будет только расти, причем ключевая роль останется за газом. На альтернативные источники пока особо рассчитывать не приходится.
А страх перед атомной энергией после Фукусимы возрос настолько, что, похоже, Европу ждет целая череда закрытий АЭС (о строительстве новых уже даже не идет и речи).
В то же время, ЕС не теряет надежды снизить энергетическую зависимость от России. В Брюсселе более чем сдержано относятся к перспективе строительства «третьей трубы» Северного потока (на которую так рассчитывает «Газпром»), а идея строительства Южного потока вообще находится в подвешенном состоянии. Россия в свою очередь, по понятным причинам без восторга относится к желанию ЕС сократить в перспективе экспорт российского газа за счет строительства новых газопроводов в обход ее территории и альтернативных источников энергии.
Обходные пути
Стремление ЕС диверсифицировать поставки газа вполне логично и обосновано. Однако альтернативные поставщики и транзитеры должны быть надежными, иначе подобная стратегия попросту теряет смысл. Залогом же надежности в первую очередь является стабильность в регионах, где происходит добыча газа и пролегают маршруты его доставки к потребителям.
ЕС в последние годы рассматривает возможность строительства двух крупных газовых проектов. Вопрос в том, насколько они окажутся жизнеспособны.
Первый - Транссахарский газопровод, соглашение по которому между Нигерией, Нигером и Алжиром при посредничестве ЕС было подписано еще 3 июля 2009 г. По доказанным запасам природного газа Нигерия и Алжир значительно опережают такого ведущего экспортера газа, как Норвегия, уступая лишь России, Ирану и ряду арабских стран. Но, несмотря на заинтересованность многих сторон, реализация проекта может оказаться под вопросом. И дело тут не в высокой стоимости и не в технической сложности, а в том, что инвестиционное обеспечение связано с серьезными рисками.
И в первую очередь, эти риски обусловлены безопасностью. Главное «слабое звено» проекта - Нигерия, откуда планируется основной экспорт газа. Доступ к природным богатствам этой страны с каждым годом становится все более затруднительным из-за волны терроризма. Боевики под лозунгами установления законов шариата по сути объявили войну государству и западному влиянию. Существует серьезная угроза в регионе дельты реки Нигер, откуда должен брать начало газопровод. За последние годы все большей проблемой становятся и нигерийские морские пираты, промышляющие «под флагом ислама» у Западного побережья Африки в зоне Гвинейского залива. А в этом году количество терактов только возросло - поводом послужила победа на прошедших в мае президентских выборах Гудлака Джонатана, исповедующего христианство.
Севернее Нигерии располагается мусульманский Нигер, входящий в десятку самых бедных стран мира. После войны в Ливии позиции исламских экстремистов в этой стране только усилились.
В Алжире также действуют радикальные исламские террористические группы. В настоящее время по двум существующим газопроводам Алжир экспортирует природный газ в Андалузию и на Сицилию, являясь для Евросоюза третьим по значимости его поставщиком после России и Норвегии. Однако международным нефтегазовым компаниям в нынешних условиях придется пойти на дополнительные расходы для обеспечения безопасности своих объектов в этой стране.
Так что проблемы, связанные с исламским терроризмом, могут привести к тому, что вопрос строительства Транссахарского газопровода решится еще не скоро.
Второй проект, на который ЕС возлагает значительные надежды - это газопровод «Набукко». Здесь главная проблема - неопределенность статуса Каспийского моря. Попытки пяти прибрежных стран заключить глобальный договор пока ни к чему не привели, а без подобного соглашения невозможно «проложить трубу» из Туркмении к Азербайджану. В последнее время звучат призывы решить этот вопрос без согласования с Россией и Ираном. Обоснованием подобного шага может служить то, что Каспий, будучи внутренним озером, не подпадает под положения международного морского права. Однако 16 октября 2007 года прикаспийские государства подписали Декларацию, согласно которой все основные вопросы деятельности и пользования Каспийской акватории решаются только всеми прибрежными странами.
Впрочем, на пути «Набукко» есть и другие проблемы. Туркмения и Азерайджан не могут поделить месторождения в спорных районах Каспийского моря. К примеру, одно из них, в советскую эпоху известное как «Промежуточное», туркмены считают своим и называют «Сердар». Азербайджанцы также предъявляют на него права - у них оно носит название «Кяпаз». Несмотря на то, что в последние годы обе стороны неоднократно заявляли о готовности пойти друг другу навстречу и найти взаимоприемлемое решение, ситуация остается неразрешенной.
Еще один вопрос - кто и как будет наполнять газопровод. Недавно в интервью «Российской газете» французский эксперт по вопросам мировой энергетики Пьер Терзиан заявил, что «Набукко» не удастся заполнить за счет имеющихся в наличии источников природного газа. «Туркменский, как мы видим, недоступен, ибо нет правового решения по Каспию. От иранского газа Запад отказался по причинам политического характера. Другим ресурсом для "Набукко" мог бы стать газ Ирака. Но тамошние месторождения находятся на севере - в Курдистане, с местными властями которого у нынешнего правительства Ирака, монополиста в области экспорта нефти и газа, давний и пока неразрешенный конфликт. Так что остается лишь газ Азербайджана, но его не хватает: для "Набукко" надо 31 млрд кубометров в год, а Баку может предоставить сейчас только 10 млрд. А значит, что этот проект несостоятелен», - подчеркнул Терзиан.
Определенные риски связаны и с маршрутом трубопровода. Если месторождения Ирака или Ирана все же будут задействованы, то увеличение расходов на обеспечение безопасности очевидно. На «кавказском отрезке» тоже не все гладко. Вариант прокладки газопровода через армянскую территорию сейчас маловероятен из-за неурегулированных отношений между Арменией и Турцией, Арменией и Азербайджаном. Потенциально нестабильной можно назвать и Грузию, через территорию которой, скорее всего, пройдет маршрут «Набукко» в случае реализации проекта. Совокупность этих проблем делает перспективы «Набукко» еще более призрачными, чем строительство Южного потока.
Альтернативы нет
Другая европейская «надежда» в сфере энергетики - на альтернативные источники энергии - также вряд ли оправдается в обозримом будущем. Уже не раз говорилось, что они пока не могут занять серьезное место на энергетическом рынке по причине дороговизны и малоэффективности. Но есть и еще один нюанс. Как для солнечных батарей, так и для ветряных генераторов необходимо достаточно большое количество редких и дорогих полезных ископаемых - редкоземельных металлов (РЗМ). Речь идет о таких элементах, как неодим, самарий, тербий, лантан, лютеций и др. Например, для создания одного ветрогенератора мощностью 1,5 МВт нужно 350 кг РЗМ.
Общая сырьевая база РЗМ на настоящий момент оценивается в 100 млн тонн, из которых около 52 млн тонн сосредоточено в Китае. А учитывая, что себестоимость добычи ниже всего именно в Поднебесной, то неудивительно, что КНР является их основным экспортером (92% мирового экспорта). Однако в последнее время Пекин все чаще заявляет о намерении снизить интенсивность поставок РМЗ за рубеж. Как-никак, его основная цель - развитие собственной энергетики, а не «озеленение» чужой, в том числе европейской. Так что для грандиозных планов увеличения доли альтернативных источников энергии на энергетическом рынке может попросту не хватить ресурсов.
Здесь нужно отметить, что разведанные запасы РМЗ существуют и на территории РФ, хотя по объемам они не сопоставимы с китайскими. Речь идет о месторождениях на Кольском полуострове, Красноярском крае и в Якутии. Кроме того, недавно были проведены исследования, показавшие, что месторождения РМЗ могут быть сосредоточены на Курильских островах.
Бег по кругу
В итоге получается странная ситуация. ЕС понимает, что как минимум на ближайшую перспективу, Россия останется наиболее надежным и прогнозируемым партнером в области энергетики (не считая Норвегию). Однако в Брюсселе всеми силами стараются «слезть с российской газовой иглы», не желая увеличить процент российских энергоресурсов на своем топливном рынке. При этом все запасные варианты буксуют. Получается замкнутый круг.
Проблема в том, что пока ЕС определяется с решением, время может оказаться упущенным. На реализацию любого энергетического проекта уходят многие годы. В итоге ЕС рискует оказаться в положении, когда попросту не хватит энергоресурсов для обеспечения возрастающих нужд экономики. Кроме того, как известно, свято место пусто не бывает. И пока Европа думает, рынки России и Средней Азии освоит Китай, который тратит на энергетику больше, чем ЕС и США вместе взятые.
В заключение хотелось бы отметить еще один момент. Практика показывает, что там, где начинаются конфликты, или даже их предпосылки, поставки энергоносителей оказываются под угрозой срыва. Ярким примером здесь являются страны, которые захлестнули твиттерные или цветные революции, а также те государства, где существует проблема исламского терроризма. В настоящий момент инвестирование в их экономику, в том числе в энергетическую сферу, очень рисковано. В то же время, без надежных энергопоставок любая экономика сегодня обречена. Поэтому сохранение стабильности в РФ - это залог энергетической безопасности всей Европы.
Татьяна Хрулева
