Новости › Общество › "С фашистами всё было просто"

1 сентября 2011 г. (10:36)

Смерть журналов и будущее документальной фотографии «Парк культуры» обсудил фотожурналистом Сергеем Максимишиным, призером World Press Photo, сотрудничающим с The Wall Street Journal, Newsweek, Stern, «Огоньком» и другими изданиями по всему миру.

- Как вы оцениваете современное состояние российской фотографии: подъем или упадок?

- В русской фотографии, если говорить о творческой составляющей, сейчас мощный подъём, который определяется сразу несколькими факторами. Во-первых, мощный толчок к развитию дали цифровые камеры. С появлением цифровых камер из фотографии ушла технология, ушла тёмная комната, ушли гидрохинон, бура, бромистый калий, а с ними ушли аллергии и экземы. Привело это к двум вещам: в фотографию пришли женщины. Раньше она их отпугивала. Женщины, они... я много раз говорил, что женщины снимают лучше, чем мужики. В среднем. Второе - интернет дал трибуну. Раньше в городе был фотоклуб, и там было 30 безумцев, которые приходили, показывали друг другу фотографии и ругались страшно. Сейчас есть возможность показать фотографии миллиону людей. Это тоже очень мощный стимул. Третье, как следствие первых двух, резко возрос спрос на образование. Всё это привело к тому, что сейчас мы переживаем бум такой фотографический. То есть я думаю, что сейчас фотография заняла то место, которое поэзия занимала в шестидесятых.

С другой стороны - парадокс: желающих заниматься документальной фотографией всё больше и больше, а работы всё меньше и меньше. Мы сейчас испытываем системный кризис журнала как медиа. Основным плательщиком за документальную фотографию был журнал. Журнал умирает как жанр. Началось это, наверное, в 80-е годы. 60-70-е годы - расцвет журналистики. В России это было не так, а на Западе это была столь же романтичная профессия, как космонавт, полярник.

- И что случилось в 70-х?

- Из фотографии ушло самое главное: фотография перестала быть средством массовой информации. Происходит то же самое, с моей точки зрения, что происходило с художниками в начале 19 века. Зададим себе вопрос: откуда люди в Европе знали, как выглядит крокодил? Знали, потому что были художники, которые ездили в экспедиции, делали гравюры, и критерием профессиональной состоятельности художника была степень адекватности нарисованного крокодила настоящему. Искусство было важно, безусловно, но ещё важнее была медийная роль художника. Художник был средством массовой информации. Потом появилась фотография, и эта функция живописи, рисовальщиков, оказалась не нужна почти. Художники с маленькой буквы вымерли как класс, остались только художники с большой буквы. Фотограф был нотариусом, потому что событие - это то, что было сфотографировано. Последним всплеском была вьетнамская война - её люди знали по фотографиям. А потом телевидение научилось передавать картинку из любой точки мира в режиме реального времени, а видео более информативно. Плюс у видео гигантский бюджет, поскольку телевизор смотрят миллиарды, и, следовательно, очень дорогая реклама. Видео стало выигрывать у нас в оперативности, потому что у них есть вертолёты - у нас нет вертолётов, они могут попадать в какие-то точки, куда мы не можем попадать. Новости по телевизору люди смотрят вечером, газеты выходят утром, журнал выходит в понедельник.

Соответственно роль фотографии как носителя информации практически сведена к нулю. А это, на самом деле, было самое главное. Потому что потребность в новостях есть физиологическая потребность, а потребность в искусстве - это уже потребность другого порядка. За искусство люди платят тогда, когда у них есть всё остальное.

Сейчас такой переходный период: журналов становится всё меньше, это значит, что рекламы там становится меньше, а в интернете рекламы ещё нет в таком количестве, и стоит она не так дорого, чтобы оплатить работу фотожурналиста. Мы на таком перепутье сейчас, и это очень важный момент: если научатся люди приделывать кассовый аппарат к интернету, мы будем жить. Если не научатся, то мы будем каким-то таким искусством типа чеканки или батика, без которых люди запросто могут обойтись.

- Артем Чернов считает, что это произойдёт в течение двух-трех лет.

- Дай бог, чтобы он был прав, иначе мы все умрём. Характерный пример: три года назад я девять месяцев проводил в путешествиях, три месяца сидел дома. Сейчас я три месяца провожу в путешествиях, девять месяцев сижу дома. Если полгода назад преподавание было для меня развлечением, потому что каждый фотограф любит показывать людям свои фотографии и рассказывать другим, почему их фотографии плохие, это приятно (смеётся), то сейчас я бы не смог содержать семью без этих вещей образовательных. Всем плохо. Причём я не в худшем состоянии - есть люди, которым сильно хуже. Если говорить о мире, то везде удивительные вещи происходят. Мне рассказывали, что в Америке идёт передел свадебного рынка фотографии. Потому что люди, которые снимали войну и какие-то такие вещи, остались без работы, и куда им идти? Они пошли либо в колледж преподавать, либо свадьбы снимать. Естественно, эти ребята снимают свадьбы лучше, чем звёзды свадебной фотографии. И там всё посыпалось.

- Вы сейчас не ищете себе истории и не организовываете себе поездки?

- Наоборот, я сейчас делаю это гораздо интенсивнее, чем прежде, потому что есть хочется.

Конечно, я ищу истории, предлагаю их журналам и прошу денег под эти истории, скорее обратного стало меньше - когда журналы ищут меня. Наверное, все обращали внимание, что какой-нибудь журнал один месяц выходит толстый, другой тонкий. Потому что у нас есть закон, по которому площадь рекламных публикаций должна составлять не более 40% площади журнала. Естественно, никто не хочет переводить бумагу. Поэтому сначала собирается реклама, а потом делается так, чтобы она составляла 40% журнала. Мало собрали рекламы - тонкий журнал, много собрали - толстый журнал. Обратите внимание - сейчас все журналы стали в два раза тоньше, чем они были 5 лет назад.

- Как вы выбираете истории?

- Если это заказ журнала, ни о каком выборе речь не идёт. Если я делаю свою историю, то я выбираю то, что мне интересно. Но очень часто, на самом деле, происходит некая промежуточная история, когда я выбираю историю, которая интересна мне и нахожу журналы, которым это интересно тоже. И таким образом получаю финансирование под историю.

- Что является критерием? Снять что-то, с чем вы ещё не сталкивались?

- Ну, не знаю. Я просто любопытен. Есть истории, которые мне кажутся интересными. Никогда не знал, никогда не слышал, мне интересно посмотреть, как это. Ездил с ребятами в Кению, у меня 11 студентов было. Каждый студент делает свою тему. Причём Кения - страна сложная, поэтому прежде чем поехать, я должен найти темы для всех. Я, конечно, приветствую, если студенты сами найдут темы, но не верю, что они, не обладая журналистским опытом, успеют найти что-либо интересное за 10 дней мастер-класса, поэтому сажусь за неделю и начинаю всё, просто всё-всё-всё читать про Кению. И нахожу темы, которые, мне кажется, будут интересны.

Например, там в трущобах есть очень популярные школы классического балета. Или нахожу историю, что там жуткая волна изнасилований, причем люди стали насиловать пожилых женщин, потому что считается, что вероятность заразиться СПИДом в этом случае меньше. Поэтому пожилые женщины организовали школу самообороны и старые негритянки в трущобах изучают каратэ. Классная тема! Вот такие темы я нахожу, но я не вижу, что мне это нравится.