Новости › Общество › Екатерина Мечетина: "Может, еще позовут на роль русской пианистки Кэт"

10 августа 2011 г. (10:11)

Виртуозная исполнительница и красавица удивила признанием, что ее профессия не предполагает половых различий

У лауреата семи международных конкурсов Екатерины Мечетиной только что произошли два важных события: президент Дмитрий Медведев вручил ей впервые учрежденную молодежную культурную премию, а через несколько дней ее ввели в президентский совет по культуре и искусству. О том, что Екатерина собирается делать со своими новыми регалиями, добавившимися к ее уже признанному таланту и красоте, - в разговоре пианистки с «Трудом».

- Какие гастроли последнего времени особенно запомнились?

- Я летала в Перу на пять дней в середине осени. 27 часов на самолете. Антиподы вполне похожи на нас, но кукурузный сок в их стране темно-вишневого цвета. И это далеко не вся экзотика, которая там на каждом шагу. Я играла Первый концерт Чайковского, и было ощущение, что оркестр его первый раз исполняет. Так и оказалось. Хотя коллектив нормальный, укомплектованный. Два молодых энтузиаста организуют концертную жизнь, приглашают 5-7 европейских солистов в год и мечтают о большем. У них даже была идея организовать не то что филиал Московской консерватории, но регулярные мастер-классы русских педагогов. Пока, правда, они готовятся к этому скорее морально. Уже почти год прошел с нашей встречи, а конкретного предложения не поступило. Но глаза у них горели. Еще там живет одна польская семья, глава которой в ранней юности эмигрировал. Конечно, испытывает ностальгию. И просто в своем дворике устроил концертную площадку, позвал всех своих аристократических друзей, я им играла Шопена.

- Если возникла такая дружба с Перу, нет ли контактов с Венесуэлой, где гораздо интенсивнее музыкальная жизнь?

- Пока нет, но у этих моих перуанцев была мысль сделать турне по нескольким странам Южной Америки. Они же, эти страны, в контакте друг с трудом. Очень интересно было бы посмотреть на знаменитые венесуэльские детские оркестры, которых там несколько тысяч - видимо, при каждом детском доме. Известно, у них идея - неблагополучных детей занять музыкой, чтобы не шлялись по улице. Причем музыкой классической. Отсюда звезды уровня Дудамеля (Густаво Дудамель - 30-летний дирижер, прошедший уникальную венесуэльскую систему государственного музыкального образования, с 1999 года возглавляющий Молодежный симфонический оркестр Венесуэлы имени Симона Боливара, с 2007-го - Лос-Анджелесский симфонический оркестр, выступающий с ведущими оркестрами мира, в театре «Ла Скала» и других. - «Труд»).

- Год или два назад вы с увлечением рассказывали о вашей концертной программе, в которую вошли все 24 прелюдии Рахманинова.

- Да, как-то она мне особенно дорога, хотя люблю все свои программы. К сожалению, никак не дойдут руки до записи: постоянное мелькание городов и концертов. Но очень хочется надеяться, что дойдут. Жалко, если такая работа остается только в виде любительской видеозаписи из Малого зала Консерватории, хотя и это уже немало.

- Зреет ли сейчас такая же структурно выстроенная программа?

- Конечно, и, как всегда, при содействии Московской филармонии, эксклюзивным артистом которой я, к моей радости, являюсь уже четвертый сезон. Филармония - очень динамичная структура, и дающая мне творческую свободу в составлении программ, и подсказывающая какие-то ориентиры при выборе репертуара - например, юбилеи Шопена и Шумана в прошлом году, Листа в этом... В наступающем сезоне филармония оказала мне честь и предоставила зал имени Чайковского для сольного концерта 23 ноября. Уже начинаю морально к нему готовиться и волноваться. Программа с театральным уклоном. В первом отделении Шуман - «Бабочки» и «Карнавал», во втором - сюиты из балетов «Петрушка» Стравинского и «Щелкунчик» Чайковского.

- Но год назад вы говорили, что вроде бы утеряли интерес к переложениям оркестровой музыки.

- Это периодами. Если когда-то я увлекалась виртуозными обработками начала ХХ века, вроде «Голубого Дуная» Штрауса - Шульца-Эвлера, то теперь интересуют транскрипции более позднего времени. Стравинскому фортепианную версию помогал делать Артур Рубинштейн, а «Щелкунчика» Михаил Плетнев переложил вообще в наши дни. Тут немножко другой подход, важна не фортепианная виртуозность, как прежде, а передача оркестровой многокрасочности средствами одного инструмента и 10 играющих пальцев.

- Что из недавно выученного далось с особым трудом?

- С технической точки зрения не могу сказать, что так уж сильно что-то затруднило. А вот с творческой... Вы удивитесь, но это «Времена года» Чайковского. Всем известные пьесы, дети их играют в третьем классе... Я понимала, что художественная задача непростая, но она оказалась просто трансцендентально сложной. Нот мало, спрятаться не за чем. И даже не это главное, а невероятная искренность, обнаженность чувства у Чайковского. Важно не впасть в сентиментальность, а с другой стороны, не засушить слишком объективным исполнением. Огромная работа. Это сыграно 22 мая. И, думаю, еще будет сыграно - такие произведения не возникают в репертуаре случайно и не исчезают из него в никуда... Еще одна работа - не могу сказать, что очень трудная, но точно очень приятная - соль-мажорный концерт Равеля. Это в рамках моего абонемента в Нижнем Новгороде «Из антологии зарубежного фортепианного концерта» (а два года назад там же был абонемент, посвященный русскому фортепианному концерту). Причем радость тут сочеталась с экстренностью. Поскольку график, как всегда, невероятно плотный, на Равеля осталась неделя до выступления. В очередной раз пришлось включить авральный режим работы. Но это было такое счастье, особенно работа над второй частью: когда открывала ноты, настроение просто поднималось до небес.

- А что за проект - четыре пианиста на четырех роялях?

- Это придумал Александр Гиндин, он у нас руководитель-вдохновитель. Участвовали сам Саша, Алексей Володин, Сергей Кудряков и я. Поехали в Новосибирск, нашли четыре рояля - правда, неравнозначных по качеству, поэтому мы все время менялись, кто-то на хороших двух, кто-то на тех, что поскромнее. Это тоже было молниеносно - полтора дня репетиций и концерт. И тоже очень увлекательно. Сыграли, например, такое специфическое сочинение, как Квартет Черни. У Черни (выдающийся пианист, ученик Бетховена, автор общеизвестных этюдов. - "Труд") их два, этот - первый. Он его писал для фрейлин австрийского императорского двора. Там использованы популярные мелодии того времени - фрагменты из тогдашних опер, «Кампанелла» Паганини... Судя по технической сложности, фрейлины были очень виртуозны. Даже нашим ребятам пришлось изрядно потрудиться.

- В Москве это будет?

- Будет тоже квартет пианистов, но другой - Максим Могилевский, Валерий Кулешов, Брижит Анжерер и я. Кажется, в феврале.

- Брижит Анжерер из Франции приезжает? Помню, в нее полконсерватории было влюблено, когда она здесь училась у Станислава Нейгауза. Замечательная пианистка и красавица. А две такие красавицы, как вы и она, в одной программе... Серьезное испытание для публики!

- Надеюсь, это будет одним из привлекающих моментов.

- Ну и, наверное, будет снова ваше участие в традиционном рождественском концерте Родиона Щедрина - композитора, которого вы много играете в последние годы?