Новости › Культура › Ли Тамахори: Правды в кино в принципе не существует

9 августа 2011 г. (15:52)

«Конечно, если бы "Двойник дьявола" показали жителям Ирака, они наверняка потом долго возмущались бы и говорили, что ничего похожего на их страну в кадре нет. И были бы правы. Но весь остальной мир в наш Ирак поверит», - раскрыл в интервью газете ВЗГЛЯД главный секрет фильма режиссер Ли Тамахори.

В основе сценария «Двойника дьявола» - автобиографическая книга Латифа Яхьи «Я был сыном Саддама», вышедшая еще в конце 1990-х и ставшая бестселлером годы спустя, когда американская армия вторглась в Ирак.

Фильм не буквально следует книге, но общая сюжетная канва сохранена. Действие происходит в конце 1980-х. Саддам - один из самых могущественных правителей Ближнего Востока, страна купается в нефтяных деньгах. В целях безопасности охрана Удея Хусейна, старшего сына диктатора, похищает простого иракского парня Латифа и с помощью нескольких пластических операций превращает его в двойника избалованного и испорченного наследника. Дальше начинается беготня по роскошным багдадским дворцам, стрельба из золотых пистолетов и борьба за внимание любимой наложницы.

В Удея и Латифа поочередно гениально перевоплощается англичанин Доминик Купер (Говард Старк из недавнего «Первого мстителя»). В роли возлюбленной обоих героев - француженка Людивин Санье. Поставил фильм новозеландский режиссер Ли Тамахори, автор «Пророка» с Николасом Кейджем и «Умри, но не сейчас» - последней серии «бондианы» с Пирсом Броснаном. 11 августа картина выходит в российский прокат.

Накануне премьеры газета ВЗГЛЯД расспросила режиссера о том, как ему удалось воссоздать Багдад эпохи «золотого века» Хусейна, и узнала, верит ли он сам в историю про «двойника дьявола».

ВЗГЛЯД: Почему страна-производитель фильма - Бельгия, а не США, например? Неужели американцы потеряли интерес к иракской теме?

Ли Тамахори: Ни одна из американских студий не захотела финансировать этот фильм. Их волнует только то, что касается непосредственно Соединенных Штатов. Картина спродюсирована в Бельгии потому, что там нашелся единственный в мире человек, который поверил в проект и захотел вложить в него деньги.

ВЗГЛЯД: Вы нашли этого человека или он вас?

Л.Т.: Нет-нет, у фильма было много продюсеров. Сначала они нашли источник финансирования, а уже потом пригласили меня. Я к моменту начала съемок даже книжку, по которой был написан сценарий, не успел дочитать.

ВЗГЛЯД: Как вы воссоздавали Багдад эпохи 1980-90-х?

Л.Т.: Я знал, что съемки на территории Ирака будут невозможны, и с самого начала решил, что буду создавать вымышленный Багдад. Я даже не стал утруждать себя поездками по Ближнему Востоку, хотя теоретически, например, мог поехать в Иорданию и снимать там. Но я остался в Европе. Разумеется, мы проводили исследования и старались найти территорию, которая была бы похожа на Ирак. Но это было не так легко, и если мы не могли найти ничего подходящего (а это случалось довольно часто), мы просто включали воображение и ни в чем себя не ограничивали. Конечно, если бы «Двойник дьявола» показали жителям Ирака, они наверняка потом долго возмущались бы и говорили, что ничего похожего на их страну и их столицу в кадре нет. И были бы правы. Но весь остальной мир в наш Ирак поверит. Мы ведь не можем воссоздать дворцы Саддама, они были разрушены. Все, что у нас остается, - это фантазии и иллюзии. И меня это устраивает. Если быть до конца откровенным, я вообще предпочитаю красивые иллюзии реальной жизни.

ВЗГЛЯД: На встрече с автором книги Латифом Яхьей вы пытались выяснить у него какие-то дополнительные детали? Вполне возможно, он о многом умолчал, когда писал свою книгу.

Л.Т.: Нет, не пытался. Я и встречаться-то с ним не хотел. Я для себя поставил цель создать художественное произведение, основанное на его книге, но никак не дотошную экранизацию и не документальное исследование. Знаю, что многое в его рассказах показалось специалистам по Ближнему Востоку неправдоподобным, и мне совершенно не хотелось, чтобы меня потом обвинили в искажении каких-то исторических фактов или, наоборот, - в том, что я способствовал распространению чужой лжи. Мы, кстати, сильно изменили первоначальный сценарий. Первая его версия была написана строго по книге, там было много политики. В процессе работы мы просто все это выкинули и сняли гангстерский фильм.

ВЗГЛЯД: А вы вообще верите в правдивость всей этой истории про двойников и насильственные пластические операции?

Л.Т.: Честно? Не знаю и не хочу знать. Мне плевать. Правды как таковой в кинематографе в принципе не существует, режиссеры дают зрителю только ее иллюзию. Конечно, в фильме есть какие-то документальные свидетельства, куда же без них. Упоминаются Саддам Хусейн, его семья, вторжение Ирака в Кувейт и так далее. Но меня волнует только суть.

«Двойник дьявола» - фильм о человеке, которого заставили отказаться от собственной личности и «дублировать» монстра. В том, что наш отрицательный герой в реальной жизни тоже был настоящим злодеем, никаких сомнений нет. Известно, что Удей Хусейн убил человека на одной из вечеринок прямо на глазах у своих гостей. Ни для кого не секрет, что он похищал понравившихся ему школьниц прямо с улиц Багдада. Все это он делает и в нашем фильме. В то же время в нем ничего оригинального: это такая восточная версия Сонни Корлеоне, старшего сына из «Крестного отца».

ВЗГЛЯД: Что было самым тяжелым на съемках?

Л.Т.: Банально, но труднее всего было создать сразу двух главных героев, имея всего одного актера. Доминик Купер играет и Удея, и Латифа. На съемках каждой второй сцены надо было постоянно держать в голове, что перед ним сейчас стоит его двойник. Конечно, это по большей части актерская работа, но и мне надо было его постоянно контролировать, вовремя «переключать» с одного персонажа на другого. Это было самым тяжелым, но в то же время и самым захватывающим. Я все время переживал и думал о том, какой будет ужас, если у нас ничего не получится, и «раздвоенность» актера будет бросаться в глаза. До начала монтажа я не был уверен, все ли мы сделали правильно. Но потом посмотрел весь отснятый материал и как-то сразу успокоился.

ВЗГЛЯД: Кстати, об актерах. У вас получился очень смелый и неожиданный кастинг: главную женскую роль играет француженка, главную мужскую - англичанин, у которого никаких восточных корней нет...

Л.Т.: Я хотел найти новые, совершенно неизвестные среднестатистическому зрителю лица. Людивин Санье, например, в родной Франции - большая звезда. Но за пределами страны ее мало кто знает. Я сознательно не хотел брать ни англичанку, ни американку. Мне нужно было что-то экзотическое. Я искал подходящую актрису и в Испании, и в Италии, и в Греции - сначала мне казалось, что это должна быть девушка из средиземноморского региона, с соответствующим типом внешности. А потом я увидел Людивин в темном парике - и это было именно то, что надо.

То же самое получилось и с Домиником Купером. Мы на пробах глазам своим не поверили - он смог перевоплотиться в жителя Ближнего Востока почти без всякого грима. И, что еще важнее, он прекрасно понимал, какие преимущества даст ему как актеру такая двойная работа: эта роль - настоящий подарок, козырная карта. И он смог разыграть ее. Поверьте мне, теперь у него не будет отбоя от выгодных предложений. Знающие люди мимо такого таланта не пройдут.

ВЗГЛЯД: В 1990-е и в начале «нулевых» вы снимали в среднем по картине в год. Потом разрыв увеличился: предыдущий ваш фильм, «Пророк», выходил на экраны в 2007-м. Что вы делаете в свободное время?

Л.Т.: Когда я не занят съемками или переговорами с продюсерами, я притворяюсь фермером. У меня есть большой участок земли на родине, в Новой Зеландии.

ВЗГЛЯД: Почему «притворяетесь»?

Л.Т.: Потому что я не веду хозяйство. Я там просто живу, а наведением порядка на моих землях в это время занимается совсем другой человек. Это распространенная практика у людей, занятых в кино: у Рассела Кроу, например, тоже есть своя ферма и свой управляющий. Я люблю природу, там такая красота кругом! И мне нравится, что у меня есть некая параллельная реальность, существование в которой полностью отделено от моего основного бизнеса. Иногда даже от такого увлекательного занятия, как кино, надо полностью отключаться.