А вы задумывались об эпиляции диодным лазером? Ведь лазерная эпиляция – это инновационный метод борьбы с лишними волосами на теле. Открылся новый центр лазерной эпиляции в Москве – Epilas, всё используемое оборудование высочайшего европейского качества производства Германии: MeDioStar Next PRO
При этом цены самые низкие в Москве, без каких-либо дополнительных акций или скидок. Так, например, лазерная эпиляция ног полностью будет стоить всего 2500 руб., а если оплатите курс из 5 процедур, то дополнительно получите скидку 30%.
В рамках международного фестиваля современного искусства «Гогольfest» швейцарская театральная группа Plasma показала спектакль «На кончике языка» (Tip Of The Tongue).
У нас феномен, за препарирование которого взялся режиссер Лукас Бэнгертер, принято объяснять на примере собаки: «все понимает, а сказать не может». После спектакля господина Бэнгертера ЮЛИЯ БЕНТЯ поняла, что между собакой и ученым-нейробиологом особой разницы нет и быть не может.
Швейцарская театральная группа Plasma - типичный авторский театр, в котором один и тот же человек, в данном случае - Лукас Бэнгертер, выступает драматургом, режиссером и сценографом большинства спектаклей. В репертуаре труппы, основанной в 2000 году в Цюрихе господином Бэнгертером и актером Вово Хэбдэнком, 13 постановок. В каждой из них авторы с помощью театральных средств исследуют проблемы понимания, коммуникабельности, расстройства сознания, существования души, возможности счастья, сопряжения прошлого с настоящим.
По мелочам здесь не размениваются, четко указывая «предмет» и «объект» спектакля. Если попытаться найти украинский аналог спектаклю «На кончике языка», то первым на ум приходит «Бизнес. Кризис. Любовь» Театра русской драмы (см. Ъ от 15 января). Остальные попытки сыграть в sci-fi обычно скатываются в мелодраму, а там не важно, о чем плач - о провале лабораторного опыта или бесславно прожитой жизни.
В этом смысле швейцарцы, кажется, до старости остаются детьми, и театр их, пусть даже научно-научный,-- абсолютно детский. «На кончике языка» - такая себе комедия абсурда, где на первый план выходят механическая точность и скорость реакции, заменяющие привычные нашему зрителю психологизм и чувственность. Каждый элемент спектакля похож на головоломку: и сценография Петры Кеннет (белый пластик и стекло), и диалоги, состоящие из научных и псевдонаучных гипотез, и характеры героев - четырех ученых в приличных костюмах, рассуждающих о ТОТ - tip of the tongue,-- всем известном явлении, когда хорошо знакомое слово вертится на языке, но никак не вспоминается.
Даже если вынести за скобки швейцарский театральный менталитет, интерес Лукаса Бэнгертера к подобного рода драматургии легко объясним: прежде чем окончить актерский факультет бернского Университета театра, 39-летний маэстро изучал психиатрию и, по-видимому, в этой сфере набрался материала для своих абсурдистских постановок. По форме «На кончике языка» напоминает очень правдоподобную реконструкцию эпизода какой-то научной конференции, где принято описывать неописуемое, приводить длинные списки коллег, придерживающихся той же точки зрения на препарируемый вопрос, и вообще говорить очень длинно и путано непонятно о чем и, главное, зачем.
Спасительная табличка с текстом «Please relax, there is nothing to understand» выезжает на радиоуправляемом игрушечном автомобильчике спустя несколько минут после начала спектакля. После этого становится как-то легче следить за движениями квартета роботизированных героев и выслушивать их монологи о «сигнальном коде», «нулевом человеке», сотворении мира, конце Вселенной и миллиардах реакций мозга, сопровождающих простейшие действия человека. Новые цвета, звуки и даже движения в этом достаточно монотонном действе появляются лишь после того, как дискуссия доходит до темы «природа женской силы». После слова «женщина» вся эта научная болтовня постепенно теряет стройность и превращается в какой-то кафешантан с парными мужскими танцами.
Лукас Бэнгертер подводит зрителя к тому, что с невинной аббревиатурой TOT не все так просто. И что его спектакль на самом деле повествует то ли о детстве, когда «нулевой человек» только начинает обрастать «контекстом» (tot с английского - «малыш»), то ли о смерти (спектакль играли на немецком с украинскими титрами, а по-немецки tot - «мертвый»). В финале, когда утомленные непосильным умственным трудом участники сценической беседы засыпают прямо на полу, снова выезжает игрушечное авто, но уже без таблички с утешительным текстом. Так что зрителю приходится самостоятельно решать, перемудрил режиссер или недомудрил.
