А вы задумывались об эпиляции диодным лазером? Ведь лазерная эпиляция – это инновационный метод борьбы с лишними волосами на теле. Открылся новый центр лазерной эпиляции в Москве – Epilas, всё используемое оборудование высочайшего европейского качества производства Германии: MeDioStar Next PRO
При этом цены самые низкие в Москве, без каких-либо дополнительных акций или скидок. Так, например, лазерная эпиляция ног полностью будет стоить всего 2500 руб., а если оплатите курс из 5 процедур, то дополнительно получите скидку 30%.
Родная сестра Василя Быкова поделилась воспоминаниями о нашем великом писателе.
19 июня Василю Быкову исполнилось бы 87 лет. А 7 июля 85-летие отметит его сестра Валентина Владимировна. Она до сих пор живет на Ушаччине, но не в знаменитых Бычках, где в 20 - 30-х годах прошлого столетия в семье Анны Григорьевны и Владимира Федоровича Быковых появились на свет два брата и сестра - Василь, Микола и Валентина, а в деревне Волчо, куда она переехала, когда вышла замуж. Похоронив всех самых близких и оставшись совсем одна, Валентина Владимировна рада каждому гостю и всегда готова поделиться воспоминаниями о старшем брате. И спасибо ей огромное за это, ведь она давно уже единственный на свете человек, который знал Василя Быкова почти всю его жизнь, и то, что известно его сестре, не расскажет больше никто.
«Василь уроки почти не учил...»
- Мама рассказывала, - говорит Валентина Владимировна, - что тяжело рожала Василя. Если бы не соседка Борисиха, может, и умерла бы. За ней батька сходил, она и помогла. Голова у Василя была такая крупная, что едва-едва родился. А сколько весил? - раньше же не взвешивали, но, говорила мама, большой хлопец был. Мы с Миколой легче родились. И когда Василь приезжал, все звал Борисиху своей крестной. Она, должно быть, и крестила его.
Характером же Василь был и в маму, и в батьку. Мама спокойная и тихая была, все молча делала, никогда нас не ругала и ни с кем не ругалась. Правда, неграмотной была, даже расписаться не умела, зато батька был начитанный - четыре класса польской школы окончил, газеты читал. Вот и Василь еще с детства любил читать. Бывало, придет со школы, мама поставит ему обед, а он ложку в руке держит, а сам читает. Батька с мамой скажут: «Сынок, ты хоть бы поел, потом бы уже читал». - «Ай, не, мне надо быстрее прочитать!» Самая же любимая его еда была - яичница. Но вообще не очень-то любил есть - съест яичницу да молока немного выпьет. Это Рыгор Бородулин вспоминал, как мама его говорила: «Добры чалавек Васіль Уладзіміравіч, але не ешчы».
Василь и уроки почти не учил - все больше книжки читал. Я удивлялась: «Вася, а когда ты уроки будешь делать?» - «Я и так знаю!» И в самом деле - погляжу в его тетрадку, а там «выдатна», «выдатна» - по всем предметам «выдатна» (в то время оценки не ставили). Мы уже спать ляжем, а Василь до полуночи за книжкой сидит. «Ай, сынок, ложись ты уже спать», - говорят мама с батькой. «Хочу дочитать, - отвечает. - Интересно». До войны электричества не было, так мы сами делали каптюшку, постное мало туда наливали - его из льняного семени давили. Я тоже любила читать, как в пятый класс пошла - Василь читает, и я около него. Это же он показал мне, как какая буква зовется.
«Пальцы на ноге заморозил - подарили ботинки»
А никуда ж не ходил! Товарищи его - все они постарше были - на танцы соберутся, за ним придут, а он: «Я не пойду. Буду читать». Он же в шесть лет сам захотел в школу пойти учиться. Начальная школа была здесь же, в Бычках, в том доме потом мой брат Микола жил. Так Василь попросил батьку, чтоб отвел его в школу. А когда уже ходил в Беляковскую школу, ему даже премию дали. До войны особенно одежды не было и обувать было нечего - одну зиму, рассказывала мама, Василь даже пальцы на ноге поморозил, - так ему ботинки подарили. Когда же подрос, стал кротов ловить и шкурки в Кубличи в заготовительную контору сдавать - за них грошей сколько заплатят, тогда уже купит что-нибудь - или книжки, или краски, чтоб рисовать. На одежду тех денег маловато было, тут уже батька с мамой придумывали что-нибудь. Помню, рубашки у Василя не было. Так мама понесла в заготовительную контору яйца, и за эти деньги купила три платочка, чтоб Василю рубашечку пошить. Правда, он не хотел ее одевать, говорил: «Что я буду с бабских платков рубашку носить?!»
Еще маме с батькой по хозяйству помогал. И бульбу копал, и носил ее. Мама рассказывала, что в одну осень внезапно мороз ударил, а вся бульба в сарае лежала, так Василь справился ее за день перенести. Ему тогда лет пятнадцать было. И сено возил, и коней пас, и колхозный сад сторожил - когда каникулы в школе были, наберет книжек и идет сторожить. Еще рыбу любил ловить, удочки сам делал - просил батьку, чтоб отрезал ему из гривы или хвоста конского волоса.
«Я сделаю вам куклу с руками»
Малые, мы, известно, в куклы играли. Раньше не было кукол, не продавались. Так мы с двоюродной сестрой - она рядом жила и мы дружили - скрутим их из тряпок и играемся. Однажды Василь говорит: «Я вам сделаю куклу с руками и ногами». - «Ай, как же ты ей руки и ноги сделаешь?» - спрашиваем. Но он нам не показал, зато потом настоящую куклу мне подарил! Я так рада была, так ее жалела - что кукла живая получилась, с руками и ногами! И когда пришла моя подруга, ей тоже захотелось такую. Ай, думаю, украдет мою куклу, и спрятала ее за иконы - у нас четыре иконы на куте было. Однажды прихожу, а куклы моей нет! Ай, я в плач! Мама к моей подруге побежала, а та говорит: «Я куклу порезала». - «Зачем?» - «Хотела посмотреть, что у нее в середине». Малые, понятно, глупые были.
И уже тогда Василь писать начал. Смотрю - все пишет что-то и пишет, но не показывает - не любил хвалиться. А я, малая, любопытная была! Дай, думаю, почитаю, и нашла ту тетрадку, она вся исписанная была, рассказ там был и литературно так написан. Я еще подумала: может, списал откуда? А потом решила, что нет, должно быть, сам написал. И еще дневник вел, когда в школу ходил. И хоть не показывал - скрытный был, - но я тоже подсмотрела...
Уже перед войной он уехал от нас - сначала в Витебское художественное училище, потом - в ФЗО. Тогда и война началась. И всю войну мы не видели его. Письма же от него стали получать, когда уже фронт от нас перешел. Тогда колхоз организовался, и мама на работу пошла - сено на лугу грабила. Там ей почтальонша и вручила письмо от Василя. Мама сразу домой побежала, чтоб батька быстрей прочитал. Василь писал тогда: не знаю, не надеюсь - жив ли кто? Может, немцы расстреляли, может, и деревни уже нет, отзовитесь, земляки, кто живой. Мы как прочитали это письмо, так уже рады были, так уже плакали, ай!
А потом пришла похоронка на Василя. Это уже я получила. Как глянула, что не Василев почерк, что конверт казенный и что написано «извещение», так сразу все поняла. «Ваш сын и брат лейтенант Быков Василь Владимирович погиб смертью храбрых и похоронен в Кировоградской области в деревне Северинка». О-ой, стемнело у меня в глазах, не знаю, что делать, - сказать маме с батькой или нет? А тогда присмотрелась к дате - нет, письмо, которое получили, позже было написано. Думаю: ошибка вышла, жив наш Василь. И рассказала уже маме с батькой. Ай, мы плакали тогда, ай, плакали!..
Уже когда Василь вернулся домой, не очень-то любил рассказывать про войну. Больше любил слушать, когда соседи приходили да рассказывали, как тут в войну было. Я про Василя больше узнала из его «Долгой дороги домой». Он же когда уехал в Гродно, а потом в Минск, если приезжал к нам, то только на день-два - переночует и назавтра уедет...
«И батька любил почитать Василя»
А как его не стало, я лишь дважды во сне его видела, хотя вот батька с мамой очень часто снятся, и Микола тоже. Василя же один раз видела, будто сидит за столом в нашей хате в Бычках и то ли рисует что, то ли пишет. Я смотрю на него и думаю: вот какой стал красивый, как молодой все равно! Я и вспоминаю его постоянно, первые два года так просто отплакала по нему. Ай, Боже, Боже, как тяжело... Он же такой добрый был! Он же постоянно меня Валечкой называл и все спрашивал, как приедет: «Валечка, а что тебе помочь? А что тебе привезти?» И каждый раз такие сумки тянул из машины - едва вытягивал. Всего на свете привозил: и продуктов, и одежды; и меня оденет, и Миколу, и маму с батькой. Мне говорили на работе: «Вот какой великий человек твой брат! В почете! И когда приедет, гостинцев тебе навезет». Я отвечала: «Чтоб всем Боженька дал таких браточков». Я же и книги все Василевы прочитала. Помню, когда вышел «Журавлиный крик», я аж плакала - так мне было жалко тех солдатиков, что погибли, а-а-я-яй! И батька любил почитать Василя, говорил: «Я знаю: мой сынок будет великим человеком». Но для меня Василь всегда был и остается, конечно, прежде всего братом.
