Новости › Происшествия › "Чуть до драки у нас не дошло"

18 мая 2011 г. (10:35)

Старшина коллегии присяжных, вынесшей обвинительный вердикт Никите Тихонову и Евгении Хасис, Сергей Мамонов рассказал «Газете.Ru», зачем читал газеты и твиттер, как строились взаимоотношения заседателей, были ли среди них сотрудники правоохранительных органов и почему присяжные не поверили в алиби подсудимой.

Незадолго до вынесения вердикта присяжных по делу об убийстве адвоката Станислава Маркелова и журналистки «Новой газеты» Анастасии Бабуровой в коллегии произошел скандал. Одна из выбывших присяжных, Анна Добрачева, взявшая отвод по собственному желанию, рассказала в интервью журналисту The News Times Евгению Левковичу и еще нескольким изданиям о том, что заседатели №1 и №4 оказывают на нее давление, а также собирают информацию по делу в СМИ. Адвокаты подсудимых Никиты Тихонова и Евгении Хасис требовали роспуска коллегии, но судья Александр Замашнюк отклонил их ходатайство. Присяжные дослушали дело до конца и 28 апреля 2011 года вынесли обвинительный вердикт, признав Тихонова и Хасис виновными в убийстве. 6 мая Мосгорсуд приговорил Тихонова к пожизненному заключению, его гражданскую жену Хасис - к 18 годам лишения свободы.

После оглашения приговора Сергей Мамонов, старшина коллегии присяжных, вынесшей вердикт по делу о громком убийстве, связался с «Газетой.Ru».

- Сергей, почему вы решили побеседовать, несмотря на предупреждение судьи Александра Замашнюка, что тайну совещания присяжных разглашать запрещено? - Ничего про совещание я рассказывать и не собираюсь.

Скажу только, что чуть до драки у нас не дошло.

Было очень сильное напряжение, когда обсуждали, хорошо у кого-нибудь всегда хватало ума уйти, покурить, помолчать, чтобы не перегнуть палку, а потом опять возвращаться к обсуждению.

Очень хитро были составлены вопросы, в них тяжело было, что называется, въехать. В совещательную комнату надо было сажать профессионального лингвиста, который бы объяснил, что там вообще написано. Но мы разобрались и по некоторым вопросам даже написали: «за исключением» таких-то и таких-то моментов. Правда, почему-то этого никто не отметил.

Мой голос был решающим только один раз, при ответе на все остальные вопросы он решающим не был. На какой вопрос - говорить не буду.

Вообще я решил ответить на ваши вопросы, потому что много было сказано всего моей коллегой, Анной Добрачевой, и далеко не все было так, как она говорит.

- В частности, госпожа Добрачева рассказала, что вы оказывали на присяжных давление и что в коллегии были сотрудники правоохранительных органов. Это так?

- Я лично в органах никогда не служил, а работаю я в судоходной компании ООО «Речфлот» и всю жизнь был связан с флотом. Есть разрешение на управление теплоходом, управляю иногда, чтоб квалификацию не потерять, но сейчас работа в основном офисная.

В коллегии были бывшие сотрудники, один бывший участковый, лет 13 он уже на пенсии, другой вроде бы из вневедомственной охраны.

Был бывший военный, который потом работал в охране на Черкизовском рынке. Одна из женщин-присяжных - инженер-строитель, работает в фирме, которая занимается перепланировками, кажется. Еще одна - сотрудница банка.

Сама Анна не говорила нам, что была конвоиром в Мосгорсуде, рассказывала только, что ходила по суду, знает, какие в нем есть ходы отдельные, как сообщаются здания.

- То есть бывшие сотрудники все-таки были. А у вас спрашивали во время отбора, связаны ли вы с правоохранительной системой?

- Про бывших сотрудников, я так понял, это не запрещено. Отбор же состоит из нескольких этапов. Еще в прошлом году я получил письмо на домашний адрес о том, что система меня выбрала. Там говорилось, если вы имеете ограничения: сотрудник правоохранительных органов или военнослужащий, работаете на госслужбе, в отношении вас возбуждались уголовные дела, судимы и судимость не погашена и тому подобное, - напишите нам и снимите свою кандидатуру. Я, естественно, этого делать не стал.

Через какое-то время напечатали в местной газете, что выбраны по округу такие-то люди. Потом вызвали в Мосгорсуд, где мы заполнили анкету с такими же вопросами.

Когда анкеты заполнены, ходишь на работу, ждешь, пока позовут. Я участвовал в отборах дважды. На первом, в конце октября 2010 года, я взял самоотвод, потому что там была группа не совсем русских джигитов, которые обвинялись в разбойном нападении на магазин, ограблении квартиры и, по-моему, убийстве сотрудника милиции. Самоотвод я взял, потому что не очень люблю кавказцев, не буду этого скрывать, и их поведение в момент отбора сразу меня, мягко говоря, не расположило.

- Когда вас снова вызвали в суд?

- После Нового года позвонили. Кстати, информация о том, что коллегия не собралась с первого раза, мягко говоря, не соответствует действительности. Человек 40 было. Не знаю до сих пор точно, что там произошло, но уже потом я услышал, что судья ушла. Сказали, езжайте по домам, через две недели мы вас вызовем.

Тогда кто-то из кандидатов как раз спросил: а по какому делу? По делу Маркелова.

- Вы про это дело что-то знали?

- Знал то, что в газетах писали: что его убили на выходе с пресс-конференции, на Пречистенке.

- Как проходил отбор коллегии по этому уголовному делу?

- Адвокатам и обвинению раздали списки кандидатов, в них номер, фамилия, имя, отчество, возраст и наименование должности, по-моему, даже место работы не написано. Все те же самые вопросы: работали ли в органах, состоите ли на госслужбе и так далее - начал задавать уже судья. Один товарищ там запомнился, оказался сам судим за разбой и отец, кажется, за хулиганство. Его, конечно, отвели.

Кстати, на вопрос, работали ли вы в органах или другие подобные, можно было ответить вслух с места, а если по какой-то причине человек не хочет при всех говорить, можно подойти к судье и тихо сказать в присутствии защиты и обвинения, которые туда же подходят. Тех, кто берет самоотвод, судья отводит сразу, без каких-то согласований. Ну, спрашивает, конечно: «Почему?» - «Потому-то и потому-то». Если человек заявил о самоотводе, значит, так и будет. Еще судья разрешил сделать сторонам мотивированный и немотивированный отвод. Немотивированно отводили два раза по два человека.

После всех отводов первые 12 человек, оставшихся в списке, стали основной коллегией, остальные - запасные. Тогда же выбрали старшину. Не из-за того, конечно, что он был в костюме, но и не помню уже, почему на него глаз лег. Кто-то ему сказал: «Ну давай тебя и выберем» - «Давай выберем». Проголосовали - единогласно. (Сам Мамонов стал старшиной присяжных ближе к концу процесса, когда его предшественник лег в больницу и выбыл из коллегии - «Газета.Ru»).

- Как быстро начало формироваться какое-то мнение? Уверенные в виновности или невиновности Тихонова и Хасис сразу появились или коллегия колебалась?

- В первые дни народ вообще слабо понимал, зачем мы там и что происходит. По мере предъявления доказательств начинались споры, обсуждения, как представлено то или другое доказательство.

Например, никто не поверил свидетелю Попову, который якобы запомнил Хасис и узнал ее потом через год. Про алиби, о котором говорил Алексей Барановский, тоже все сошлись во мнении, что оно липовое.

Я лично поверил свидетелям Ермаковой и Мурашкину, которые вещали из тайной комнаты. (Эти свидетели заявили, что опасаются расправы, и их допрашивали из соседней комнаты по аудиосвязи - «Газета.Ru»). Эти люди опознали Тихонова. Да, можно сказать, что признания из него самого выбиты были под давлением, но на тех-то что, тоже надавили?

Я сам ездил на Пречистенку, смотрел, где там эти камеры, с которых взяли запись. Кстати, на видео на Хасис очень похоже. Потом я пытался за ней в зале суда наблюдать, что она покачивается. Не зря мы второй раз запись попросили посмотреть.