Новости › Культура › Канн открылся видами на Париж

12 мая 2011 г. (10:23)

Фестиваль в Канне открылся вчера вечером премьерой фильма Вуди Аллена «Полночь в Париже». Ничего лучшего для открытия не мог бы предложить АНДРЕЙ ПЛАХОВ.

По каннской лестнице прошли члены жюри Роберт Де Ниро, Ума Турман и Джуд Лоу, лауреат почетной Золотой пальмовой ветви Бернардо Бертолуччи (он стал им аккурат сегодня вечером) и часть съемочной группы Вуди Аллена во главе с самим режиссером, актерами Эдриеном Броуди, Майклом Шинном, Оуэном Уилсоном и Леа Сейду. В этой компании не хватало Кэти Бейтс, сыгравшей ни много ни мало Гертруду Стайн, а также Карлы Бруни, согласившейся на скромную роль парижского экскурсовода в Музее Родена, которая объясняет простодушным американским туристам, как французы ухитряются любить двух женщин одновременно.

Возможно, супруге президента Франции помешали приехать на Лазурный берег личные дела, по другой версии - нежелание засветиться на фестивале, где будет показан нелицеприятный фильм про Никола Саркози. Однако светская составляющая первого каннского дня и без этой почетной гостьи оказалась достаточно весомой.

Но самой главной удачей организаторов стал сам фильм, вовремя пойманный для премьеры и задавший всему фестивалю жизнерадостный и в то же время ностальгический дух. Главный герой, начинающий писатель, приезжает в Париж с невестой и будущими тестем и тещей. Все трое сопровождающих - классические «америкосы»: они путешествуют по Европе, глубоко презирая ее, мечтают жить в Малибу, а писателю прочат денежную, но рутинную карьеру в Голливуде. Сам же он, последний романтик, оказавшись в живых декорациях Монмартра, погружается в литературные мечты, которые материализуются в желтом кабриолете, что ни полночь уносящем его в богемный, живущий в ажиотажном джазово-алкогольном ритме Париж 1920-х годов. Там гостю из будущего удается встретить своих кумиров - Хемингуэя, Пикассо и Фитцджеральда с Зельдой, посидеть в компании Дали, Бунюэля и Мана Рея, а также увлечься красавицей Адрианой, музой великих писателей и живописцев. Потом герои оказываются еще дальше от нас по оси времени - в легендарном Париже «бель эпок»: именно туда, в прошлое, стремится Адриана, которой скучно рядом с современными гениями. Да и в том, что они гении, она не убеждена: точно так же Дега с Гогеном и Тулуз-Лотреком, попивающим абсент, предпочли бы эпоху титанов Ренессанса, а свою считают «упадочной».

Смешная и грустная шутка про подвижность культурных критериев, относительность вечных ценностей и про то, что счастье там, где нас нет, удалась Вуди Аллену на славу. Вроде бы любой его новый фильм можно представить не глядя: это давно устоявшийся тип и жанр кино, наполненный неповторимой и всегда повторяющейся интонацией его создателя. Фильмы Аллена уже не один десяток лет появляются с такой неизбежной регулярностью, что напоминают природные циклы, а он сам воспринимается как органическое явление. Его американские ленты лет тридцать подряд открывались одним и тем же видом на Центральный парк, а мужские персонажи его картин только внешне моложе и красивее Аллена, но в точности копируют его жесты и неврозы.

Самое странное, что эти фильмы все-таки способны удивлять. Особенно после того как Аллен покинул свой любимый Манхэттен, свой утраченный рай, оскверненный шахидами 11 сентября, и пустился в турне по Европе. Теперь вместо Центрального парка зачином фильма становятся снятые в самом банальном ракурсе Эйфелева башня и Люксембургский сад, а актер Оуэн Уилсон при всей внешней несхожести - все равно новое воплощение чудаковатого интеллектуала и фантазера Аллена.

Союзником режиссера в его кинопритчах всегда оказываются классики литературы и кино - Толстой, Достоевский, Чехов, Бергман. При этом режиссер не стоит на цыпочках перед ними: ведь еще в молодости он был известен хулиганскими экранизациями «Войны и мира» и смелыми перелицовками Чехова. Теперь он так же легко выдоил для своего фильма целое стадо священных коров культуры.