А вы задумывались об эпиляции диодным лазером? Ведь лазерная эпиляция – это инновационный метод борьбы с лишними волосами на теле. Открылся новый центр лазерной эпиляции в Москве – Epilas, всё используемое оборудование высочайшего европейского качества производства Германии: MeDioStar Next PRO
При этом цены самые низкие в Москве, без каких-либо дополнительных акций или скидок. Так, например, лазерная эпиляция ног полностью будет стоить всего 2500 руб., а если оплатите курс из 5 процедур, то дополнительно получите скидку 30%.
Завтра, 26 апреля 2011 года исполняется 25 лет со дня чернобыльской катастрофы. Трагедии, которая потрясла мир и по сей день вызывает пристальный интерес исследователей, писателей, кинематографистов. Мы публикуем интервью с Александром Миндадзе - автором фильма «В субботу», действие которого происходит на фоне горящего реактора Чернобыльской АЭС. В разговоре с прославленным сценаристом и кинорежиссером мы затронули восприятие этой непростой картины, вкусы массовой аудитории и законы кинодраматургии.
«Экранизирую сам себя»
Корреспондент: Готовясь к интервью, я пересмотрела несколько фильмов дуэта Абдрашитов-Миндадзе. Это был замечательный кинематограф, аскетичный, строгий, доступный и о самом главном. Почему же, перейдя в режиссуру, Вы стали снимать такие эмоциональные и сложные по форме фильмы, как «Отрыв» и «В субботу»?
Александр Миндадзе: Должен заметить, что если первые мои с Абдрашитовым картины были действительно очень реалистическими и строгими, это и «Слово для защиты», и «Остановился поезд» и «Охота на лис», то уже, начиная с «Парада планет», «Плюмбума» и тем более «Слуги», эстетика наших фильмов становилась более сложной и метафорической. Поэтому поворот к «Отрыву» и «В субботу» произошел не спонтанно.
Корреспондент: А в дальнейшем Вы собираетесь развивать эмоциональный кинематограф, или здесь для Вас уже все сказано?
Александр Миндадзе: Этот вопрос для меня пока безответен. С одной стороны, все зависит от меня, ведь я экранизирую сам себя. И это первично. В этом смысле материал, которого касаюсь - лишь повод, я ищу в нем для себя зацепки. Но, с другой стороны, я и очень завишу от материала, то есть от самой жизни, мы как бы идем навстречу друг другу. Если я оперирую сюжетом, когда дело происходит после крушения самолета или на фоне чернобыльской драмы, естественно этот материал накладывает отпечаток на эстетику картины. Очень многое зависит от сюжета, пластический эквивалент которого необходимо найти.
Корреспондент: Когда смотришь картину «В субботу», более всего удивляешься, что фильм, в котором столько драйва, снял человек советского поколения. Многое уже было сказано об активной камере в фильме. Как Вы пришли к такому визуальному решению?
Александр Миндадзе: Мы над этим очень долго думали. Пробовали снимать и так, и этак. Пытались снимать статично, с общего плана, снимать восьмеркой, выкладывали рельсы. Но все начинало сыпаться, терялся тот самый драйв, о котором вы говорите. И в результате мы пришли к той манере, которую вы видите в фильме. Она абсолютно соответствует замыслу. Одним эта манера кажется слишком радикальной, а другим - незаурядной операторской работой.
«Если начинаешь приспосабливаться ко вкусам аудитории, вообще к каким-либо вкусам - это плохой знак, предвестие неудачи»
Корреспондент: Имеет ли для Вас значение, как воспринимают Ваши фильмы зрители, в состоянии ли они понять тот непростой язык, которым Вы пользуетесь?
Александр Миндадзе: Я с уважением отношусь к любой зрительской аудитории и мне больно, когда не понимают, как мне кажется, простых вещей. Более всего не хочется быть непонятным. Остается утешаться мнением людей, не утратившим способность сопереживать и думать вместе с тобой. Их все еще не так мало.
Корреспондент: А как же быть с простым зрителем, который покупает билет и приходит в кино? А потом, ничего не поняв, выходит из зала разочарованным?
Александр Миндадзе: Меня может расстроить только состояние этого зрителя, который не понимает. Но ведь это процесс взаимный. Зрителю тоже надо работать над собой, как и мне, если, конечно, не искать в искусстве лишь развлечения. Иногда стоит пофантазировать, что и ты можешь быть не семи пядей во лбу, а не обязательно только художник, который должен тебя, как тебе кажется, обслуживать. Нет, мы все-таки еще не совсем в ресторане. И если я стану официантом в кино, какой смысл тогда работать? Конечно, «В субботу» - кино не для всех, как сейчас говорят, хотя и сложного в нем ничего на самом деле нет, но я, впрочем, и не рассчитывал на очень широкую аудиторию, не обольщался. Кому-то на эстрадный концерт, кому-то и в консерваторию, что поделаешь. И стоит ли подстраиваться под вкусы людей, которые чего-то не знают, но и не хотят знать? Можно же и так предположить: это диагноз не картины, а и зрителя, нет, разве? Люди не хотят никаких болезненных размышлений, сомнений, не хотят вопросов без ответов. Они хотят видеть то, что им понятно и комфортно. И если ты начинаешь приспосабливаться к их вкусам, вообще к каким-либо вкусам - это предвестие печали и неудачи, можешь не сомневаться.
Корреспондент: Когда Вы пишите сценарий, думаете о том, кто Ваш зритель?
Александр Миндадзе: Я думаю только, что я тоже зритель и вижу сейчас свой экран. И есть еще такие же, как я, на свете. Наверняка есть. Вот о чем я думаю. Иначе никогда ничего не напишу. Я смотрю своими глазами, а не чужими. И пишу о том, что именно меня волнует, что кажется мне важным. А, значит, и кому-то еще. Не думаю больше ни о чем: о политическом звучании фильма, о его конъюнктурности или о том, на кого он рассчитан или не рассчитан. Я уверяю Вас, что ни один из художников, которых вы цените, ни в нашем, ни в зарубежном кино об этом никогда не думал и не думает. Только о себе. Как бы выговорить то, что должен. Несмотря ни на что. В том числе на зрителя, которому ничего не нужно.
«В субботу» - духоподъемная картина"
Корреспондент: Вы не раз говорили, что сама авария - это не самое главное, что есть в картине «В субботу», но все равно фильм вызывает интерес к событиям апреля 1986 года. Мне после просмотра захотелось узнать больше об аварии на Чернобыльской АЭС.
Александр Миндадзе: Не самое главное в том смысле, что авария была только фоном человеческой истории, сюжета. Но отблески ее, конечно, озаряют лицо героя в прямом и переносном смыслах.
Корреспондент: Катастрофу, как мне кажется, не обязательно воспринимать, как смертный приговор герою. Ведь не все же очевидцы и ликвидаторы аварии умирали в ближайшие год-два. Были и те, кто дожил до наших дней?
