Новости › Общество › Пермь - непризнанная столица космонавтики

8 апреля 2011 г. (13:41)

Почему понятия «Прикамье» и «космос» неразделимы? Они неразделимы не только потому, что двигатели к самому надёжному космическому «извозчику» - ракете «Протон» - делаются у нас.

И не из-за названий улиц: Леонова, Беляева, Королёва, шоссе Космонавтов и так далее. Нет, если покопаться в биографиях «первого эшелона» руководителей ракетно-космической отрасли СССР, можно сделать вывод, что Пермский край начал торить себе дорогу к звёздам ещё в 20-е годы прошлого века.

Возьмём, например, Георгия Александровича Тюлина - уроженца, правда, Пензы. Выпускник мехмата МГУ, во время Великой Отечественной - сначала командир батареи первого полка «Катюш», затем - начштаба армейской опергруппы Гвардейских миномётных частей. А в 1945-м Тюлин уже координирует работы по изучению немецких ракетных трофеев, спустя десять лет становится заместителем директора секретнейшего НИИ-4, через два года - директором НИИ-88, головного в то время для ракетостроения.

Наконец, в 1961-м Георгия Александровича назначают заместителем председателя Госкомитета СССР по оборонной технике, потом - первым заместителем, а в марте 1965-го - уже первым заместителем министра общего машиностроения Сергея Афанасьева. Прекрасная карьера учёного, конструктора-практика, управленца, генерала. Но старт ей был положен в далёком 1928-м. Когда 14-летний «фабзаяц» Егор Тюлин вступил в трудовую жизнь, получив образование в фабрично-заводском училище при Пермском паровозостроительном заводе.

Причём и весной 1965-го наш город напоминает Тюлину, что Пермь - это навсегда. Ведь сам «космический» министр Сергей Афанасьев все годы эвакуации проработал в Мотовилихе. А в космическом корабле «Восход-2», который Сергей Королёв и Георгий Тюлин запускали 18 марта, 19-го числа выходит из строя автоматика, и космонавтам Павлу Беляеву и Алексею Леонову приходится приземляться в ручном режиме. То есть туда, куда траектория падения выведет. И она вывела - опять же прямиком в Пермский край. Мистика? Совпадения? Судьба? Очевидно, закономерность!

Экипаж «Восхода» не дотянул до ракетной базы в Романово 90 километров

Впрочем, Леонов с Беляевым в Усольском районе Прикамья именно что не упали, а сели, пусть потом и искать пришлось. Подтверждением тому - повествование бывшего главного механика тамошнего Шемейного леспромхоза Валентина Рожкова.

19 марта 1965-го я был на совещании в «Уралзападлес» в Березниках - отчитывался. Где-то в 12.30 нас отпустили на обед, и мы всей компанией пошли в ресторан на площади Ленина. Там, кстати, встретили сына маршала Малиновского: отец - министр обороны СССР, а отпрыск в Березниках пребывал в изгнании, так сказать.

Короче, полчаса пообедали, выходим и видим, что вся площадь забита погрузчиками с люльками, и на них - люди с кинокамерами. Операторы ли, журналисты ли. И много молодых людей на крышах близлежащих пятиэтажек.

Спросили, в чём дело. Отвечают, что должны привезти космонавтов: не то с Вогулки, не то с Романово, где была военная база. Ну, ладно, мы вернулись в трест, в комбинат, точнее, - на Ленина, 33. А когда поднялись на второй этаж, где зал заседаний был, все - туда, я же свернул к радисту треста, чтобы взять кое-какие запчасти для нашей леспромхозовской радиостанции. И шёл мимо открытой двери кабинета Игоря Барабашкина, трестовского директора, который как раз почему-то произнёс мою фамилию.

Ну, я и заглянул, а он стоит у карты, меня увидел, подозвал и спрашивает: «Скажи, пожалуйста, Валентин Александрович, где у нас тут Берёзовка или Сороковая?» Я приблизился, показал, спросил - зачем интересуется. Оказалось, он в это время по телефону говорил с маршалом Малиновским, что где-то в нашем районе должны были сесть космонавты. И тут же передал мне команду, чтобы по прибытии к себе поднял людей на поиски. С совещания, понятно, немедленно отпустили, и где-то в семь вечера уже добрался я до леспромхоза - за 90 км от Березников.

Все уже находились на месте, поскольку приказ прибыл раньше меня. Наметили мероприятия, я предложил привлечь главного лесничего Николая Кожухова, чтобы он возглавил лыжную поисковую партию. С ним - Иван Федосеев, лесник из другого лесничества, и мы примерно в десять часов, к ночи, отправили их на автобусе до лесосеки - километрах в двенадцати от Кургановки, чтоб они немного отдохнули, а до рассвета двинулись искать. Собственно, наши-то и нашли.
Как мне Кожухов позже рассказывал, Леонов сразу после обнаружения поинтересовался с нетерпением, в каком районе находятся. Ответили, что в Усольском, в Пермской области. Он переспрашивает: а до Романово, мол, сколько километров по прямой? И как узнал, что все девяносто, с Беляевым переглянулся и говорит ему: «Видишь, я же чувствовал, что включил торможение на секунду раньше, чем надо. Вот и не долетели».

Но, видимо, даже этот промах: целили-то не в тайгу, а на ракетную базу, - был по судьбе. Ведь приземлись космонавты точно в Романово, мы, глядишь, и не узнали бы никогда всех подробностей тех событий. А так они известны достаточно.

- До 22 марта, - вспоминал Валентин Рожков, - никто толком и не знал, что там происходит - на месте приземления космонавтов. В смысле, нашли или не нашли. Но в тот именно день прилетел к нам в леспромхоз вертолёт «Ми-8», а в нём - три полковника из Троицка Челябинской области. Появились они у меня в кабинете, отдали честь и с ходу попросили найти им вальщика леса. Чтобы, значит, отправился с ними и свалил деревья возле космического аппарата, мешавшие работам. А у меня все люди - в тайге. И вдруг слышим: возле котельной, что у клуба, заработала бензопила. О, говорят, на охотника и зверь бежит. Я позвонил кочегару, спросил, кто пилит, оказалось, Василий Наседкин. Попросили подойти его к трубке, уточнили, не пил ли чего спиртного, как себя чувствует, вызвали в контору. Полковникам я объяснил, что парень - не специалист, так - подсобник на подкомлёвке, но они на него посмотрели и решили: подойдёт. Правда, спецовка у Василия была грязная, поэтому отправили его переодеться в приличную одежку и взять запас цепей и бензина для пилы. Через полчаса он вернулся, и военные увезли его к вертолёту.

В последней детали - вся советская эпоха. Казалось бы, какое кому дело - чистая на человеке роба или нет. Но раз отправляли его на большое дело - вызволять экипаж «Восхода», то и выглядеть вальщик должен был соответственно моменту...