Новости › Культура › Горан Павичевич: "Работа на российских картинах способствует развитию гибкости и умению адаптироваться к меняющимся условиям"

7 апреля 2011 г. (12:20)

7 апреля 2011 года на экраны выходит фильм «ПираМММида» о крупнейшей финансовой афере конца прошлого века, уже вызвавший многочисленные споры (дистрибьютор - компания UPI).

Перед премьерой мы встретились с оператором-постановщиком Гораном Павичевичем, который много работал на голливудских проектах (в их числе «Любимцы Америки», «Как знать...» и другие), и поговорили как об особенностях визуального решения «ПираМММиды» и подробностях работы над концепцией изображения ленты, так и о разнице между съемками в США и России, отношениях режиссера и оператора, эволюции цифровых носителей и многом другом.

Корреспондент:
Как мы знаем, Вы родом из Сербии, но в какой-то момент уехали в США, где продолжили учебу, после чего стали работать на голливудских проектах. Но также Вы периодически снимаете фильмы в России, сотрудничая с нашими режиссерами. Как это сложилось? Расскажите немного подробнее про себя, про свой путь в профессии.

Горан Павичевич:
Мои корни, как вы уже отметили, в Сербии. Там я получил свое первое кинематографическое образование - это заняло пять лет, после чего стал работать в рекламе. Первые пять лет своей карьеры я этим и занимался, однако у меня было желание двигаться дальше, развиваться, а для этого из рекламы нужно было переходить в большое кино. Но обстоятельства этому не благоприятствовали - политическая обстановка в Югославии становилась все напряженнее, сказывалось это в том числе и на кино. Проекты закрывались, и стало очевидно, что дальше будет только хуже. Хотя я тогда не совсем отдавал себе в этом отчет, но приближалась война. Тем не менее, на интуитивном уровне я почувствовал, что нужно уезжать. Тогда я отправился в Америку, где меня приняли в Американскую киноакадемию в Лос-Анджелесе. После двух лет обучения я постепенно включился в американскую систему кинопроизводства. Начинал с низкобюджетных и независимых постановок, постепенно меня стали приглашать в более крупные студийные проекты. Затем я вступил в Гильдию кинооператоров. Если говорить в целом, то я стараюсь выбирать интересные проекты.

Корреспондент:
Как же тогда Вы попали в российское кино?

Горан Павичевич:
Поскольку я горжусь своим «плохим русским языком», у меня была еще и эта возможность - сотрудничать с российскими кинематографистами, многие из которых стали моими друзьями. Началось все со знакомства с продюсером Сергеем Ливневым. Речь идет о фильме «Второй фронт», режиссером которого был Дмитрий Фикс. В дальнейшем Ливнев и Фикс стали приглашать меня на другие проекты, последним из которых на данный момент является «ПираМММида».

Корреспондент:
Что касается «ПираМММиды», не могли бы Вы рассказать о том, как разрабатывалось визуальное решение фильма?

Горан Павичевич:
На этапе препродакш, когда мы читали сценарий, стало ясно, что весь визуальный строй картины должен строиться на сочетании и противопоставлении двух составляющих: архивных и документальных кадров, которые символизируют собой приметы времени, - с одной стороны, и постановочных кадров, т.е. всего того, что прописано в сценарии, - с другой стороны. И перед нами стояла задача сделать так, чтобы эти два пласта не противоречили друг другу, чтобы каждый из них усиливал при этом воздействие другого. Ведь мы знаем, что сюжетная канва фильма не отражает реальных событий, это художественный вымысел, хотя и основанный на фактах. Мы не пытались дать новую интерпретацию известных всем событий 1994 года, чтобы зрители сидели у экранов и гадали, что из этого правда, а что нет. Мы выбрали путь жанрового кино («ПираМММида» - это триллер), и соответствующим образом подходили к визуальному решению ленты: подбирали документальные куски, которые ложились бы в контекст выбранного нами жанра.
Если честно, то хроникальные кадры мы использовали по той причине, что дух эпохи на 100% нельзя передать исключительно художественными средствами. Мы включили в картину отрывки из записей демонстраций - там у людей такие лица, которые не воссоздашь кинематографическими приемами. Например, старушка ест бутерброд, или уставший мужчина, у которого на лице написано, что он не спал несколько суток, - такое невозможно сыграть, передать актерскими средствами. Это настолько неподдельная реакция, что было бы глупо тягаться с самой жизнью, пытаться ее переплюнуть. Гораздо продуктивнее было выхватить эти моменты и интегрировать в структуру фильма, чтобы эти изюминки работали на общую идею. Однако есть в ленте и кадры, снятые нами и стилизованные под хронику - в итоге получилось очень органично.
Но вообще такой подход к изображению выработался не сразу. Сначала мы очень долго изучали архивные материалы, видеозаписи, статьи из журналов. Потом, когда мы составили четкое представление о визуальном облике той эпохи, начался выбор объектов. Нам нужны были яркие фактуры 90-х: бетон, ржавчина, заброшенные свалки, - это должны были быть места, которые с тех пор не изменили своего облика. Все необходимое мы нашли в Минске, там в результате и провели большую часть съемочного периода. Офисом МММ у нас стало полуразрушенное здание, которое раньше выполняло функцию детского дворца культуры, а теперь там располагаются казино, кафе. Это огромное здание, с множеством пыльных, никем не занятых этажей, и по фактуре это было как раз то, что нужно.

Корреспондент:
А были ли в целом проблемы с выбором натуры и дальнейшими съемками?

Горан Павичевич:
Непредвиденных ситуаций на площадке избежать нельзя, поэтому очень важна слаженная работа ключевых специалистов. Разумеется, у нас были изначальный концепт и предварительные обсуждения, но внесли свои корректуры и локации. Несмотря на то, что все объекты были выбраны, на деле многие из них оказались недоступны, и нам пришлось в спешном порядке искать им замену. Плюс ко всему, в Минске продакшн не так надежен, как хотелось бы, так что приходилось импровизировать. Однако к таким вещам нужно подходить хорошо подготовленными и не робеть перед сложностями, точно знать, какой результат должен быть достигнут. В этом плане у нас проблем не было. Например, три или четыре раза менялась площадка, где мы должны были снимать офис Гутова. В принципе, это была актерская сцена, с технической точки зрения не сложная, так что мы все сделали быстро. К счастью, актеры сработали как настоящие профессионалы - хотя они готовились к другому пространству, но быстро адаптировались к новому месту и освоили его, так что все прошло как по маслу.

Корреспондент:
Не могли бы Вы привести пример, как создавалась какая-то конкретная сцена и какие приемы Вы задействовали, чтобы она работала?

Горан Павичевич:
Например, изменение глубины резкости. В сценах, где у Мамонтова отняли очки, мы решили сделать акцент на его беспомощности, его словно лишили самостоятельности. Очки для него - это, с одной стороны, средство связи с миром (без них он ничего не видит), а с другой стороны, способ отгородиться от окружающих (поэтому он носит громоздкие очки в роговой оправе), ведь по натуре он замкнут, в какой-то мере даже аутист. Он слеп как крот, и забрав очки, у него на символическом уровне отняли часть его гордости, человеческого достоинства. Нельзя сказать, что наш подход новаторский, никем ранее не использованный. Так, в фильме Майкла Манна «Свой человек» есть аналогичный прием. Но это не означает, что в части операторской работы мы копировали, - скорее, черпали вдохновение у оператора Данте Спинотти, который отлично передал состояние человека посредством смены глубины резкости.