Новости › Культура › Павел Костомаров: "Попытки превратить кино в рынок бессмысленны"

4 апреля 2011 г. (12:05)

Известные кинооператоры нередко реализуют свои профессиональные амбиции в создании неигровых фильмов, добиваясь на этом поприще высоких результатов.

Удачным примером такого пути в кино является творчество Павла Костомарова - успешного оператора и режиссера-документалиста. Его последняя работа - фильм «Я тебя люблю», сделанный в соавторстве с Александром Расторгуевым, является экспериментом по смешению игрового и неигрового видов кино. Об истории создания этой ленты, а также о будущем кинематографа мы поговорили с Павлом Костомаровым во время показа фильма в одном из московских киноклубов.

Корреспондент:
Многие кинематографисты убеждены в том, что проблемы нашего кино во многом связаны с нехваткой хороших сценаристов, а значит и хорошей школы кинодраматургии. А как на счет операторского мастерства?

Павел Костомаров:
Я считаю, что нашему кинообразованию стоило бы быть более по-европейски деловым. У меня ощущение от ВГИКа, что это такой клуб по интересам. Когда я там учился, ВГИК напоминал здравницу пожилых кинодеятелей. Они уже кино снимать не могут и поэтому идут преподавать. Конечно, могли нас учить ремеслу и знаниям гораздо более толково. У нас было четыре замечательных преподавателя - Кабаков, Коновалов, Корнильев и Кудряшов. Образование было построено по принципу - если ты хочешь сам чего-то добиться, то ты получишь что-то от этого обучения, а если не хочешь, тебя никто особо неволить не станет. Я жалею, что получил ВГИКовское образование, а не какое-то более фундаментальное. Я всему учился на площадке. Первые два года еще было интересно, когда давались какие-то азы, но в целом я, конечно, там страдал от того, что меня не учат. Даже конфликтовал по этому поводу с преподавателями, потому что они считали, что это мы ничему не учимся.

Корреспондент:
Говорят, что лучшая операторская работа - это такое изобразительное решение, которое не бросается в глаза. Когда ты смотришь на экран и просто следишь за историей, не обращая внимания на картинку, на эффектные кадры. Вы согласны с этим?

Павел Костомаров:
Да, я считаю, что в кино драматургия и режиссура важнее, чем изображение. Операторский шовинизм очень распространен, но я им не болен. Когда я учился, был убежден, что самое важное - это картинка. Сейчас я так не думаю. Картинка должна быть не сама по себе, а в ансамбле со всеми другими элементами фильма, помогать драматургии, а не лезть впереди всех.

Корреспондент:
Как получилось, что на фильме «Я тебя люблю» вашим соавтором стал документалист Александр Расторгуев, а не швейцарец Антуан Каттен, с которым вы сделали несколько успешных документальных фильмов?

Павел Костомаров:
Мы с Антуаном сейчас работаем над следующим документальным проектом. Просто у него родился ребенок, и на это время он выпал из работы. А с Александром Росторгуевым мы давние друзья, и я его большой поклонник как документалиста. Мы работали вместе на съемках фильма «Как я провел этим летом». Саша снимал фильм о фильме и занимался обработкой отснятого игрового материала. Мы приступили к проекту «Я тебя люблю» сразу после съемок на Чукотке. Завершив работу над классическим по форме и драматургии фильмом Попогребского, нам хотелось сделать что-то экспериментальное, непонятное и совершенно новое. И мы придумали этот способ.

Корреспондент:
Вы имеете виду смешение жанров, игрового и документального материала?

Павел Костомаров:
Смешение жанров - это вторично. Здесь главное то, что кино снято самими героями. То есть это кино без оператора. Актеры снимали так, как они считали нужным. Интерес этого эксперимента заключается именно в этом.

Корреспондент:
О фильме «Я тебя люблю» везде пишут по-разному. Одни говорят, что в нем снимались обыкновенные люди - жители Ростова. Другие, что это все-таки были актеры. Внесите ясность, пожалуйста.

Павел Костомаров:
Это обыкновенные ростовчане, которые стали актерами. Из Ростова был первый продюсер этого фильма, поэтому проект запустился именно там. Началось с того, что мы в Ростове дали объявление с предложением сняться в кино. Ребята пришли, мы начали с ними работать, давать им задания. То, что они играют, - это придуманные истории, но в их реальной жизни они могли произойти.

Корреспондент:
Когда смотришь фильм, с трудом верится в то, что операторская работа - дело рук самих актеров. Камера почти не трясется, неплохо выставлен свет, выбраны удачные ракурсы, используется широкоугольный объектив...

Павел Костомаров:
Все это автоматические настройки камеры. Мы им раздали любительские камеры самого высшего разряда. Но они покупались в обычных магазинах.

Корреспондент:
Обучали ли Вы актеров, прежде чем поручить им такое ответственное дело?

Павел Костомаров:
Мы учили их обращаться с камерой, просили не пользоваться трансфокатором. Нельзя сказать, чтобы это было полноценное обучение, просто мы ставили им определенные ограничения, чтобы они, фигурально выражаясь, не заплывали за буйки. Но в целом мы предоставили им полную свободу. Мы просто отобрали самых интересных и талантливых из них. Давали им в офисе задания, они уезжали, выполняли эти задания - день, два, месяц. Потом они возвращались к нам и отдавали отснятый материал. Мы его просматривали, иногда просили переснять сцены, снять что-то другое. Нам было интересно, что они предлагают, как они понимают наши задачи. Но на площадке из нас вообще никого не было, и в этом главное отличие нашего метода. Ни операторов, ни звукорежиссера. Только актеры.

Корреспондент:
А почему Вы не предоставили им возможность просто снимать кино про их жизнь, как в реалити-шоу. По-вашему, это было бы скучно?

Павел Костомаров:
Они и снимали свою жизнь. Те сюжеты, которые мы придумали, взяты из их жизни или очень похожи на нее. Вначале они просто документально фиксировали свою жизнь, и мы из этих съемок собрали истории. И потом они недостающие ключевые моменты и переходы доснимали как игровые. Но задания исходили настолько из их фактуры, что им было не сложно это сыграть. Поэтому назвать этот фильм можно как документальным, так и игровым. Зритель должен сам сыграть с нами - авторами - в эту игру и попытаться разгадать этот ребус. У нас есть документальные эпизоды в этом фильме, и именно их зритель часто принимает за игровые. Я вообще считаю, что разделение на жанры искусственно. Это химера. Все это уже давно устарело и не соответствует реальности нынешнего кино. Поэтому, как в документальном кино часто имеют место игровые эпизоды, так и в игровом кино за героем нередко подсматривают, помещая его в документальную среду. Многие игровые режиссеры за этим буквально охотятся, дают знак оператору, чтобы тот снимал актера, когда он не подозревает об этом. А документалистам напротив интересно попытаться развести с реальными людьми какие-то игровые сцены. Поэтому граница между документальным и игровым кино сегодня очень размыта и со временем эти виды кино будут все сильнее смешиваться.

Корреспондент:
Наверное, многие люди Вас упрекают в том, что в фильме «Я тебя люблю» много нецензурной речи, чем итак злоупотребляет современное документально кино?

Павел Костомаров:
Такова была среда обитания наших героев, которую мы не пытались изменить, сломать. Мы не запрещали им быть самими собой. Мы хотели достигнуть максимального естества поведения актера в кадре - естественной декорации, атмосферы, языка. Поэтому они говорили о том, что их волнует, на привычном для них языке.

Корреспондент:
Как Вам удалось привлечь продюсеров Роднянского и Мелькумова на столь рискованный и необычный проект?

Павел Костомаров:
Роднянскому понравилась идея этого проекта, и он решил рискнуть, попробовать поддержать экспериментальное кино.

Корреспондент: