Новости › Культура › Баритон Лейферкус в большой Европе

3 апреля 2011 г. (23:51)

4 апреля знаменитый оперный певец Сергей Лейферкус, входящий в когорту лучших баритонов мира, отмечает 65-летие. Он покинул родной Мариинский театр, где прослужил два десятка лет, в середине 90-х. И с тех пор более востребован в Европе и Америке, нежели на родине. С юбиляром встретилась обозреватель «Известий» Мария Бабалова.

Известия: Вы не удивились, узнав, что не приглашены в жюри грядущего Конкурса имени Чайковского? Тем более что певцы будут соревноваться в Петербурге...

Сергей Лейферкус: Жизнь научила меня проще относиться к подобным вещам и не задерживать на них внимание. У меня солидный судейский опыт на разных мировых конкурсах и должен сказать: слушать молодых певцов и угадывать, кто из них может стать звездой, - это очень серьезная, тяжелая работа. Нельзя выключаться ни на секунду, иначе пропустишь что-то важное.

и: Вы сегодня часто бываете в Петербурге?

Лейферкус: Стараюсь. В Питере у меня появился первый постоянный ученик, чему, скажу честно, я очень рад. Конечно, и до этого мне доводилось давать мастер-классы в больших количествах. Но как обычно бывает: разные студенты, разные голоса, потом они исчезают, кто-то может появиться на другом мастер-классе, в другой стране. А здесь у меня ученик, с которым я занимаюсь достаточно регулярно. И успехи налицо.

и: Тоже баритон?

Лейферкус: Бас кантанто, высокий бас. Имени пока называть не стану, чтобы события не опережать. Но он мне очень напоминает знаменитого баса Кировского театра Колю Охотникова или великого Николая Гяурова. Который покорял не мощью голоса, а потрясающим проникновением, музыкальностью. Певец - это не машина, которая выдает на-гора массу звука. Это художник.

и: Странно: наш разговор начался с Петербурга, но все как-то о конкурсах, о певцах. Ни одной личной нотки не прозвучало. Вы перестали считать этот город родным?

Лейферкус: Ни в коем случае. Моя судьба, конечно, связана с этим городом. Мой сын, получив европейское образование, изъявил категорическое желание жить и работать в Петербурге. И мы с женой обязательно бываем в Питере по четыре-пять раз в год. Хотя недавно мы перебрались в Португалию, на берег океана...

и: Да, знаю. Что, в Англии вас утомили соотечественники, которых там становится все больше?

Лейферкус: Нет, утомил в основном климат. Если раньше мы проводили в своем саду в Оксфорде немало времени, то в последние годы мы даже не выходили в сад, потому что без конца лил дождь и легендарный английский газон превратился в какую-то подстилку из мха. И как мы ни боролись, мох победил. Сырость такая, что, даже если машина стоит в гараже, стекла фар изнутри покрываются зеленой плесенью. К тому же надо признать, что Англия стала неоправданно дорогой страной, так что финансовый вопрос тоже сыграл свою роль.

и: А почему ваш выбор пал на Португалию?

Лейферкус: Когда три года назад мы с женой попали в Лиссабон и приехали на берег океана, мы ахнули и влюбились в эту страну с первого взгляда. Она очень яркая, самобытная, чистая, удобная для проживания. Есть такой стереотип, что Португалия - бедная страна. Они старательно этот имидж поддерживают. Как те люди, которые приходят к родст-венникам и говорят: «Поесть у вас нельзя? А то у нас дома ничего нет. И у сына башмаки порвались, от вашего не осталось ли чего-нибудь?» А у самих в саду закопана банка с бриллиантами. Это Португалия, которая не воевала последние две войны, которая с удовольствием берет деньги от Евросоюза и строит как сумасшедшая - дороги, госпитали, шопинг-центры, спа, гостиницы.

Я уже не говорю, что после Португалии мы в Москве были поражены: за кофе можно заплатить четыре евро, а за какой-то круассан - десять! Такого нет в Португалии. Все имеет свою цену. Кофе должен стоить 60 центов.

и: Так теперь порог вашего дома ласкают волны океана?

Лейферкус: Это третья линия домов, до океана метров 350. Сейчас я бы не купил дом так близко, потому что с ветром морская соль оседает в доме - на мебели, на картинах. Но когда мы покупали дом, я хотел быть поближе к воде. Не знаю, может, это у меня наследст-венное - у нас в семье все мужчины до меня были морскими офицерами. И я в свое время пытался поступить в Нахимовское училище. Когда вижу солнце и море, у меня абсолютно другое ощущение мира. И, видимо, витамин D, который вырабатывается под воздействием солнечных лучей, благотворно действует на мой голос. Он звучит гораздо лучше.

и: Однако многие артисты жалуются, что португальская публика - самая невосприимчивая в Европе. И очень жадная на аплодисменты...

Лейферкус: Все дело в том, что эта хваленая демократия, о которой кричат западные страны, разрушает важные компоненты жизни. Постоянная смена правительств, постоянная игра в выборы отвлекают людей от основных ценностей - от культурной жизни. Количество денег, которые отпускаются на культуру, зависит от того, кто пришел к власти. В Португалии, как и в России, спонсорство в зародыше задавлено, его практически нет. Культура зависит от воли энтузиастов. Я, например, считаю преступлением, что в России до сих пор нет федерального закона, поддерживающего меценатство. Без денег культура существовать не может. Есть деньги - есть культура.

Сейчас российская культура, к сожалению, катастрофически летит вниз. Мы потеряли не только вокальную школу, не только дирижерскую, но и скрипичную, и виолончельную, и фортепианную. Общий уровень рухнул. А кому поднимать? Лучшие педагоги в 90-е годы уехали на Запад.

и: Вот и Сергей Лейферкус, обосновавшись в Португалии, не помышляет о работе на родине...

Лейферкус: Начнем с того, что вернуться в Россию мне никто не предлагает. Давайте, как говорится, будем решать вопросы в порядке поступления. Встанет вопрос - будет ответ. Я базируюсь на реальности сегодняшнего дня. Чтобы собрать остатки педагогов, которые составляли славу советского искусства, возможно, надо создать Русскую академию где-нибудь в Европе - с достойными зарплатами и условиями труда.

и: Почему не в России?

Лейферкус: Россия до сих пор не научилась создавать нормальные условия работы для своих артистов - финансово неунизительные и творчески интересные. Поэтому и список российских певцов, живущих за границей, бесконечен. Нетребко, Гулегина, Хворостовский - это только верхушка айсберга.

и: В последнее время вы все-таки восстановили свои отношения с Мариинским театром - хотя бы в концертном формате. Ваша обида на руководителя театра Валерия Гергиева длилась десятилетия...

Лейферкус: Скажем так: у нас был момент охлаждения. Но к чему сегодня ворошить прошлое? В какой-то из своих приездов в Петербург я принес ему фотографию, где мы запечатлены «неприлично» молодыми. Говорю: «Валера, подпиши». Он написал: «Кто это?!» В моем португальском доме есть такая фотогалерея - «аллея славы», и этот снимок висит там в центре. Очень интересно посмотреть, каким ты был тридцать лет назад. Мы же с Валерой начинали в Мариинке в одно время. Он пришел в театр молодым дирижером после победы на конкурсе Караяна, я - молодым солистом, перешедшим из Малого оперного театра.

и: И все же это не уберегло вас от ссоры?

Лейферкус: В 1994 году он подписал приказ об увольнении Сергея Лейферкуса. И, кстати, еще одного баритона, сделавшего после этого прекрасную международную карьеру, - Владимира Чернова. К тому моменту стаж в 25 лет я уже выработал и мог спокойно уйти на пенсию, что формально и сделал.

Честно сказать, потом я себя часто спрашивал: «Если бы я был на месте Валерия, я бы так же поступил?» И отвечал себе: наверное, да. У него хозяйство настолько большое, что требует волевых решений. Мы встречаемся достаточно редко, потому что оба заняты, особенно он, и не помню, чтобы у нас была возможность поговорить с глазу на глаз. Обязательно кто-то будет рядом. Постоянно какие-то люди приходят, уходят, звонят... Этот круговорот не позволяет пойти, допустим, в ресторан и нормально пообщаться. Если только наши гастрольные пути-дорожки не пересеклись за рубежом. Тогда мы идем ужинать вместе. И можем поговорить на какие-то отвлеченные темы, не обязательно о театре, об искусстве. Хотя в последний раз, в Роттердаме, обсуждали архитектуру Мариинки-2.

и: Вы планируете на нынешний год какие-то юбилейные мероприятия?

Лейферкус: А зачем? Чтобы думать о дате в паспорте? Этот год для меня такой же, как и все остальные, - рабочий. Деньги зарабатываю. Шутка!

и: Тем не менее из нашего разговора выходит, что деньги решают если не все, то многое...

Лейферкус: Деньги - это свобода. Не нужно думать, что надеть, где отдохнуть и как приобрести необходимые тебе для работы раритетные записи и книги. Труд оперного певца - это очень серьезная и долгая подготовка, которая требует невероятных эмоциональных затрат. Поэтому оперные певцы зарабатывают относительно хорошие деньги. У каждого профессионала есть уровень, ниже которого он не имеет права опуститься. В любом случае сегодня хороших театров больше, чем хороших певцов. Так что по-настоящему классный певец без работы не останется.

и: А что значит сегодня быть классным певцом?

Лейферкус: Помимо очевидных вещей, которые мы называем талантом, нужно иметь сумасшедшее здоровье и адскую трудоспособность. Например, я по натуре очень ленив, но я забыл, что это такое. Если у человека в характере нет бойцовских качеств, ему очень трудно. Я знаю многих талантливых певцов, которые просто складывали лапки. Без борьбы не бывает побед. Никогда нельзя думать, что ты уже всего достиг. Не достиг! Но очень хочется достичь.